Чужая беременная
Шрифт:
Лорд подхватился и громко залаял, подзывая хозяина.
Папа?!
Это дочь Михаила?!
А почему бы нет? Может, он выглядит моложе своих лет. Из-за бороды возраста вообще не разобрать. Поначалу Маша решила, что ему лет шестьдесят, потом показалось — сорок.
Михаил примчался, как на пожар.
— Что случилось, котенок? — встревожено спросил он.
— Вот! — «Котенок» ткнула пальцем в сторону Маши. — И вот! — показала она на кучу.
— О-о-о… — протянул Михаил. — Ты нашла мою
И тут он стал ржать. Не смеяться, а именно ржать: громко и обидно, похлопывая себя по ляжкам.
Маша растерялась. Очевидно, что она совершила какую-то глупость, иначе сосед так не потешался бы. Одно утешало, «котенок» тоже мало что понимала, потому что хмурилась и смотрела на отца.
— Хазяйка, больше не возить? — тихо спросил Алим.
— Вози, Алимчик, вози, — ответил ему Михаил, каким-то неведомым образом расслышав вопрос. — Только вози вон туда, где у меня перегной. И эту кучу туда же. Маруся, ты ему уже заплатила?
— Заплачу, — процедила она.
— Не надо, я сам.
— Пап, что это за цирк? — спросила «котенок».
— Этот аттракцион называется «сами мы не местные». — Михаил снова засмеялся, вытирая рукавом выступившие слезы. — Кстати, познакомься, моя соседка Маруся.
— Ксения, — кивнула с крыльца девица.
— Очень приятно, — пробормотала Маша.
— Так вот, вы городские девочки и не знаете, что гнилые яблоки хорошо добавлять в перегной. Или даже просто раскидать по земле перед тем, как ее перекапывать.
Замечательно! Маша почувствовала, как ее щеки запылали от стыда. Надо было использовать эти яблоки для собственной земли, тогда она утерла бы Михаилу нос. А получилось, она ему помогла.
— А у себя не мог яблоки свалить? — буркнула она.
— Ну, извини, места не хватило. Кто ж знал!
И он опять заливисто засмеялся.
— Понятно. Мне, пожалуй, пора.
Маша развернулась и выскочила за калитку. Может, в другое время она и сама посмеялась бы над собственной глупостью, но не сейчас. От обиды ее душили слезы, а плакать на глазах соседа и его дочки она ни за что не стала бы.
— Маруся! Погоди! — крикнул Михаил ей вслед. — Не убегай!
Она не остановилась и даже не обернулась.
Надо просто забыть об этом соседе. Вычеркнуть. Перестать бегать к нему каждый час. И вдоль забора посадить что-нибудь плетущееся и густое, чтобы ничего не видеть. Хорошо бы и кусты!
— Обиделась… — сказала Ксюша, едва Маша скрылась с глаз. — Пап, зачем ты так?
— Как? — не понял Михаил.
— Ты ее на смех поднял, да еще при мне и при Алиме.
— И что? Она сама виновата. Я вообще эту кучу хотел ей оставить, землю подкормить.
— Она к тебе с супом и котлетами, а ты объяснить не мог, по-простому.
— А я ей, между
— Она тоже в положении? А, ты говорил, что она замужем. Муж-то где?
— В городе. Изменил он ей, она сюда сбежала.
— Бедная… — Ксюша округлила глаза. — Изменил беременной…
— Не беременна она.
— Да? Ну, тебе виднее.
Ксюша ушла в дом, а Михаил опустился на ступеньку крыльца. Что ж за день-то такой! Суматошный… Дочке он рад, само собой, а Маруся-то чего добивается? Он покачал головой и решил, что извинится, когда будет отдавать ей молоко.
Ксюша уехала к вечеру, еще засветло. Михаил уговаривал ее остаться на ночь, да куда там…
— Виталя меня ждет, — заявила она. — Я ж мужнина жена, пап.
— Да, оно верно.
И правильно это. Виталий — хороший муж, любит Ксюшу. А ему еще с Марусей мириться, в очередной раз.
С делами он задержался, потому к назначенному времени передачи молока опаздывал. Опять же, в перегной полез, яблоки добавлял, изгваздался весь. Решил, что успеет вымыться. Маруси в огороде не было, так что он рискнул снова воспользоваться душем без шторки.
Не успел. Соседка опять застыла напротив душевой кабинки, сердитая и взъерошенная, как цыпленок.
— Снова поиздеваться решил? — спросила она горько. — Приходи за молоком, да? Некому свои прелести демонстрировать?
— Маруся, я…
Нет, он хотел объяснить. По-простому, как говорила Ксюша. Но соседка не дала ему произнести ни слова!
— А я пришла не за молоком. Я пришла сказать, что ничего мне от тебя не надо — ни молока, ни вишни.
— Баба с возу, кобыле легче, — буркнул Михаил.
— Я тоже так думаю, — кивнула Маруся и ушла в дом.
= 12 =
___
Михаил стукнул кулаком по стенке душевой кабинки. Ядрена вошь! Да сколько ж можно! У соседки настроение меняется по семь раз за день!
Справедливости ради, в этом есть и его вина.
Дочка права, женщины не любят, когда над ними насмехаются. Совсем он в своей берлоге одичал. А Марусю жалко, она совсем одна. Колька ее привез, да свалил в город. И шторку повесить надо. Сам же Марусе лекцию читал о приличиях. У деревенских языки длинные и злые.
С другой стороны, он не нанимался сопли городской барышне утирать. У него своих дел полно! А теперь и помыться нельзя спокойно.
Михаил понимал, что извиняться все равно придется. Обидел девочку, чего уж там. Однако пока Маруся в таком настроении, все бесполезно. Лучше всего подождать до утра — и она успокоится, и он обретет душевное равновесие.
Ночью Михаил проснулся от леденящего душу воя. Выл Лорд, сидя аккурат под открытым окном его спальни. Чего греха таить, стало жутко. Обычно собаки на покойников воют.