Чужая душа
Шрифт:
Я набрала номер, чувствуя, как удары сердца больно отдаются в голове. В висках, а особенно в правой части затылка.
Трубку очень долго не брали, и я уже начала волноваться. Впрочем, на седьмом гудке я услышала знакомый голос:
– Да, Шульгин слушает.
– Босс! – едва не воскликнула я, но тут в голове вспыхнула такая оглушительная боль, что я заставила себя поудобнее уложить голову на подушку и привести в норму пульс, а потом, после длительной паузы, во время которой Родион два раза тревожно повторил «слушаю!», произнесла:
– Босс, это я, Мария.
– Мария? – переспросил
– С того света.
– Ты так не шути, знаешь ли. Ты чуть было в самом деле на тот свет не отправилась. Ты с какого аппарата звонишь, из коридора, что ли?
– Нет, с мобильного.
– А откуда у тебя?.. Твой, насколько я знаю, все… каюк. С какой трубки ты звонишь?
– Только не испепеляйте меня, босс, – сказала я, набрав в грудь воздуху, – я взяла телефон на несколько минут у Ксении Кристалинской. Она пришла ко мне в больницу. Проведать.
– Проведать? Очень хорошо! – отозвался Родион. – Невероятная беспечность с твоей стороны! Зачем ты взяла у нее телефон? Она сама предложила?
– Нет, это я попросила.
– А тебе не приходило в голову, что такие просьбы могут закончиться плачевно? На моей памяти было несколько подобных случаев, когда пациентам оставляли на несколько минут мобильные телефоны, а потом происходил взрыв: в аппарат был заложен пластид. Понимаешь, Мария?
– Я понимаю, Родион Потапович, только прошу вас… не надо так громко кричать в трубку, я пока что не глухая и не контуженая, только в голову ваши децибелы бьют. А во-вторых, кто, как не вы, попросил Ксению Кристалинскую передать мне вашу просьбу?
В голосе Шульгина всплеснулось недоумение:
– Как-кую просьбу?!
– Вы просили ее, если я при ней приду в себя, немедленно перезвонить вам.
– Да? – пробормотал он. – Я такое говорил?
– По-видимому.
– Ладно… будем считать, что мы квиты, – отозвался он. – Но вообще, конечно, ты отличилась. Я боялся подвоха, но чтобы так круто…
– А что случилось?
– Ты еще спрашиваешь? Между прочим, у тебя, читаю по экспертизе: «…закрытая черепно-мозговая травма, создавшая возможность кровоизлияний под мягкие мозговые оболочки и мозговые желудочки, в результате чего…»
– Ой, хватит, босс! – взмолилась я. – Как отходную надо мной читаете. Я только минут двадцать как очнулась, а вы тут со своим некрологом. В общем, влипла я здорово, и…
– Да ты еще не знаешь, как ты влипла! Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы отменили приказ о переводе тебя в лечебницу при СИЗО.
Жесткие мурашки царапнули по коже.
– Вы всегда оптимистично смотрели на жизнь, Родион Потапович, – сказала я. – Вы сами-то как? Безо всяких эксцессов?
– Да я-то нормально, – буркнул он. – Я тут кое-что нарыл по тем красавцам, что устроили этот гандикап по улицам и врезались в дерево. Или в столб, я уж точно не помню. Погоди… сейчас просмотрю данные. Слушай, покушение на тебя оформила троица, которую не обвинишь в законопослушании. Во-первых, это некто Каманин Иван Иванович, семьдесят седьмого года рождения, известный в криминальных кругах под кличкой Смоки. К группе «Смоуки» и к лондонскому смогу не имеет ни малейшего отношения, а прозвище свое получил за артистические
– Артист… – пробормотала я и вдруг вспомнила ту старушку, что ловко убрала Куценко и умчалась от меня со скоростью тренированного легкоатлета.
– Да, артист. Теперь уже покойный. Умер в больнице от не совместимых с жизнью травм, перечислять которые я не буду, учитывая состояние твоего, Мария, здоровья.
– Вы просто светоч корректности… – пробормотала я.
– Это верно. Кстати, покойный Каманин в свое время работал в службе безопасности ночного клуба «Белый гриф». Хорошенькие совпадения, не правда ли?
– Да… бывает.
– Второй из «пассажиров» грузовика, который гнался за тобой, умер на месте аварии. Это некто Каладзе. Этот горячий кавказский парень тоже засветился в подконтрольных известному нам Туманову структурах. В частности, он работал в охранном агентстве со звучным названием «Остгот». Какие интересные совпадения, а?
– Да…
– Кроме того, есть еще и третий. С этим вышло больше всего геморроя. Он тоже оказался мертвым, но в том-то все и дело, что найден мужик в подъезде, где живет Ксения Кристалинская. Лежал себе смирно на площадке с пробитой головой.
– Это я его, наверное…
– Не наверно, а точно, – отозвался босс.
– Сам виноват, скотина. Он стал хвататься за пистолет. Мужчина при виде женщины обычно хватается за… – Я осеклась.
Вероятно, брови босса поползли вверх, а я с досадой уточнила:
– Не за то, о чем вы, очевидно, подумали, босс. Мужчина берется или за букет, или за сердце, или хватается за голову, в зависимости от ситуации.
– Твое обычное ехидство, – с удовлетворением заметил он. – Чувствую, что ты идешь на поправку. Значит, он сам виноват?
– Ну да!
– Что-то вроде этого я и пытался доказать чинам, которые собирались закрыть тебя в тюремную лечебницу до, что называется, восстановления сознания. Кажется, мне удалось убедить их в том, что ты оборонялась. Но эти господа в погонах еще могут помордовать тебя допросами. Значит, этого третьего звали Кукин, Олег Ильич.
– Очень приятно.
– Все трое состояли на работе в учреждениях, контролируемых Тумановым, – продолжал босс, – конечно, все они задним числом уволены. Но все равно – весьма велика вероятность того, что на тебя напали по приказу Туманова. Так что Ксения…
– Вы сами, босс, попросили ее напомнить о звонке, – быстро сказала я.
Полагаю, Родион Потапович досадливо поморщился на том конце связи.
– Ладно, не буду тебя больше загружать, – сказал он. – Тебе излишняя информация повредит. Как и любому здоровому человеку, впрочем. Мало будешь знать, лучше будешь спать. – И тут же, опровергая умную поговорку, босс добавил: – Да, кстати. Тебя, Мария, лишили на три года водительских прав. Тут уж я был бессилен.
– Э-э, как это так – лишили на три года? – запротестовала я. – Да мне мастера по автомобильному спорту надо давать за то, что я вообще уцелела, а не отправилась в «клиенты до востребования», то есть в морг! Как же так, Родион Потапович?