Чужие дети
Шрифт:
Надин почти не думала о еде, когда звонила по телефону в дом Мэтью и умоляла Бекки не оставлять в Рождество ее одну — совсем одну!
Пришлось встречаться с Мэтью на полпути, чтобы забрать детей. Надин хотела не этого, ей надо было, чтобы бывший муж подъехал к самому коттеджу, чтобы он увидел своими глазами, как она живет, в какой оказалась ситуации.
Но Мэтью отказался, заявив, что если придется проехать больше, чем полпути, то он вообще не будет подвозить детей. И тут же Надин услышала, как Бекки стала умолять его, как заплакала Клер. Она не могла поверить, что бывший муж мог так обойтись со своими собственными
Потом Мэтью положил трубку. Когда она попыталась дозвониться снова, включался автоответчик, и Надин испугалась, что может опоздать на встречу с детьми. Поэтому пришлось тут же побежать к машине и выехать в ночь, припав к рулю, словно это как-то могло помочь ехать быстрее.
Дети выглядели измученными. Надин отметила про себя, что не смотрит на Мэтью, не говорит с ним. Однако она отлично рассмотрела, что бывший муж тоже выглядел измотанным. Это утешало. Он похудел. Мэтью всегда был склонен к худобе, но теперь выглядел сухопарым и гораздо старше своих лет. Отец толком не попрощался с детьми, просто молча позволил им пересесть из одной машины в другую, помог только Клер с ее сумками. Рубашка младшей дочери зацепилась за дверцу его автомобиля. Когда девочка выбиралась из машины, рубашка порвалась. Клер снова начала плакать, выглядя так, словно ревела неделями.
А потом, в миле от дома, автомобиль остановился: просто намертво встал посреди дороги и не трогался с места, лишь издал слабый глухой звук, когда Надин повернула ключ. Было очень темно, а у них не оказалось с собой фонарика.
Надин сказала как можно более жизнерадостно, что придется идти пешком.
— Нет, — возразила Бекки.
— Но…
— Я не потащу все свои шмотки и не оставлю их в машине. Она не закрывается.
Мать проговорила с долей сарказма:
— Что же ты собираешься делать в таком случае?
— Пойду на ферму.
— На какую ферму?
— На одну из здешних. Кому-то же принадлежат коровы.
— Но мы не знаем фермеров…
— Пока не знаем, — ответила старшая дочь.
Бекки велела Рори идти с ней, они вместе вышли в темноту и вернулись обратно за удивительно короткое время в «лендровере» с фермером по имени Тим Хантли. Это был моложавый улыбчивый мужчина, широкоплечий и сильный. Он подмигнул Надин и сказал, что бензин закончился.
— У меня нет…
— У тебя есть… У тебя есть! — закричала Бекки.
Тим Хантли наполнил бак из канистры, которая лежала у него в багажнике его «лендровера».
— У вас все в порядке в коттедже? — спросил он у Надин.
— Нет. Кто может этим похвастаться?
Фермер усмехнулся:
— Мы никогда не думали, что коттедж сумеют сдать снова.
— Это все, на что мы могли рассчитывать, — ответила Надин. Она видела, как дети поежились при этих словах.
В свете фар «лендровера» Тим Хантли внимательно посмотрел на семейство.
— Заводите прямо сейчас, — сказал он.
Надин попыталась.
— Возникла воздушная прослойка.
Она попробовала снова.
Фермер опустил руку на дверь водителя.
— Подвиньтесь, — сказал Тим, — Я сам это сделаю.
Он сел за руль и вытянул подсос. Потом повернул ключ. Мотор зарычал один или два раза и все же завелся.
— Вот так.
Он
— Я зайду утром, — сказал Тим, — чтобы проверить, как она будет заводиться.
— Благодарю вас…
— Нет проблем. Я все равно встаю около пяти из-за коров.
Тим приехал в девять утра в Рождество, выложив мясо и овощи на кухонный стол. Потом ткнул пальцем в кусок свинины:
— Из наших. Должна отлично хрустеть, если поджарить.
Надин была в своем домашнем халате, она распустила волосы.
Готовя чай, она улыбнулась ему, но с опаской подсчитала куски хлеба, чтобы убедиться, всего ли достаточно.
— Вы очень, очень добры.
— Это ерунда.
— Я имею в виду продукты. Спасибо.
Фермер слегка покраснел и снова показал на кусок мяса:
— Тридцать пять минут — на фунт. Разогрейте посильнее духовку. И не пересолите.
Надин вдруг почувствовала огромное счастье, стоя на кухне с такой обнадеживающей грудой еды на столе. Она бросила на Тима осторожный и быстрый взгляд:
— Я даже не мечтала о таком…
Позже она расслышала, как завели ее машину в пристройке, а спустя некоторое время нашла оставленные возле двери дрова.
— Вы поняли? Нет, вы поняли? Вам следовало быть на Рождество дома, верно?!
Клер что-то пробормотала себе под нос.
— Что? — спросила Надин. — Что? Что ты сказала?
Но дочка, которая с отчаянием прошептала: «Я не знаю, где нам следовало быть», — не смогла произнести этого вслух.
Они ели свинину на Рождество, и на святочный день, когда слугам и посыльным полагается получать подарки, и день спустя. А потом дети не смогли больше есть. Надин положила остатки мяса (большую часть лопатки) в сырую кладовую, где под полками обитала зеленая и голубая плесень. Туда же отправилась и печеная картошка — их повседневная еда. Наряду с приготовлением картошки дети выполняли поручения, о которых просила мать — мыли посуду, притаскивали дрова, выносили мусорное ведро на кухне. Но при этом они старались искусно притворяться, что не получили подарков на Рождество. Их мать сказала себе, что слишком горда, чтобы спрашивать, получены ли втайне от нее подарки. Но она отлично слышала визжащие и похожие на барабанную дробь звуки, характерные для электронных игр. А Бекки под перчаткой носила на пальце серебряное кольцо в виде рыбки, обернувшейся вокруг себя. Надин была уверена, что колечко было куплено в индийской лавке в Седжбери. Вероятно, оно — то самое, которое дочь мечтала получить на день рождения. Но тогда Мэтью в одном из обывательских припадков бешенства по поводу денег сказал, что не сможет его купить. Очевидно, сейчас дочка заполучила безделушку. Значит, теперь Бекки подкуплена, готова любить отца, оставаться с ним и его рыжей женой в их замечательном маленьком доме.
— Мама? — проговорила Бекки позади Надин.
— Как думаешь, стоит добавить сюда карри? — спросила мать, указав на свинину. Розовая жидкость сочилась из мяса и застывала тонким слоем желе.
— Нет, — ответила дочь. — Мы можем пойти в Росс?
Надин посмотрела на нее:
— Нет. Зачем?
Бекки покрутила свое утаенное кольцо под перчаткой.
— Просто мы хотим… куда-нибудь выйти. А то торчим здесь целыми днями…
— Что ты хочешь делать, если пойдешь в Росс?