Чужое небо
Шрифт:
В общем и целом, в плане уголовного судопроизводства в США все очень и очень условно, кое-как прикрыто сюжетом, в котором Баки изначально не собирались судить по закону.
Автор извиняется за некомпетентность.
Также события в главе местами нехронологичны, чтобы показать растянутость допроса во времени.
Дамы и Господа присяжные.
Перед Вами человек,
который без ведома и согласия
променял одну войну на бесконечное количество других…
– Какое обращение вам предпочтительнее?
– Хорошо. Мисс Хартманн, назовите точную дату и место своего рождения?
– Кем приходился вам доктор Авраам Эрскин? Между вами существовала
– Поясните суду, какое отношение вы имеете к делу Зимнего Солдата?
Адвокаты и обвинение устроили перекрестный допрос, конкретными вопросами, всякий раз бьющими точно в цель, по крупицам, искусно вытягивая информацию. Восприятие которой прошло для Стива в режиме безотчетной машинальной обработки голых фактов, которые копились в нем, под давлением эмоций нагнетались, словно энергия в эпицентре неизбежного взрыва. Вопрос-ответ, обнаженная истина, которую так хотелось поставить под сомнение, но отчего-то не получалось. Мысли уже неслись на запредельных скоростях, в них сама собой уже складывалась целостная картина из бесконечного количества ошибок и упущенных возможностей.
«Тот ученый… Как его звали? Он ничего тебе про семью не рассказывал?»
– Я родилась 13-го августа 1918-го года, в Аугсбурге, в Германии. Доктор Авраам Эрскин, известный в Штатах под псевдонимом Джозеф Рейнштайн, приходился мне родным отцом. В промежуток времени с апреля 1945-го по март 1946-го, а после – в разное время на протяжении семидесяти лет вплоть до 2015-го я являлась куратором программы «Зимний Солдат», а также ее непосредственным основателем.
В голове капитана набатом забились ключевые слова.
Эрскин.
Отец.
Куратор.
Основатель.
Голова ГИДРы во влоти.
Такой же суперсолдат, как сам Стив, или, скорее, как Баки, промежутками спящий в искусственных льдах криокамер.
– Мисс Хартманн, поясните суду, как так вышло, что Джеймс Барнс, в ноябре 1944-го захваченный ГИДРой – организацией, берущей свое начало в гитлеровской Германии, оказался, в конце концов, в руках у русских?
– ГИДРА зародилась в Германии – да, но позже ее идеи получили широкое распространение. Еще во времена Иоганна Шмидта имела место вербовка агентов спецслужб разных стран, в том числе и Советского Союза. К 1945-ому в Советах прочно обосновалась своя ГИДРА, со своей головой и своими способами достижения целей.
– Тогда каким же образом Зимний Солдат снова оказался в Штатах?
– В конце 1992-го года русские продали его США.
– Погодите секунду… Верно ли я вас понял, мисс Хартманн: ГИДРА продала своего же солдата себе же? Не могли бы вы подробнее пояснить суду эту весьма сложную для осмысления махинацию?
– Это была не махинация, а юридически законная сделка купли-продажи. Двухполюсный послевоенный мир распространялся даже на ГИДРу, холодная война Штатов и Советов бушевала даже внутри нее. После успешного возобновления проекта по созданию суперсолдат, в котором участвовали пять агентов, объект «Зимний Солдат» утратил свою уникальность, а значит и ценность. В том же 91-ом распался Союз, страна оказалась в глубочайшем кризисе, нужны были деньги. Американцы предложили выгодную сделку, которая, с одной стороны, избавляла русских от едва ли окупаемых затрат по техническому обслуживанию объекта и от ответственности за все его последующие действия, что было крайне выгодно с учетом тотальной смены руководящего аппарата; с другой стороны, предполагала достойную сумму сверху. Как я и говорила ранее, Солдат был продан в 1992-ом году американским
– То есть, продан как… вещь?
– Как оружие. Торговля оружием была распространенным путем притока денег в российскую казну после 91-го.
– Вам известно, кто был покупателем со стороны… - заминка, вместо которой должно было прозвучать «с нашей стороны», но никто не собирался даже формально признавать грехи за сроком давности, пусть и совершенно очевидные. – Со стороны США?
– В официальных документах ГИДРА, как организация, естественно, не фигурировала. Де-юре инициатором сделки с американской стороны была правительственная организация, известная как ЩИТ, непосредственным покупателем, присутствующим на сделке, – ее руководитель на то время – Александр Пирс.
– Как будто нам было мало двоих отмороженных… - вполголоса, но для слуха Стива все равно, что на пределе громкости прокомментировал Тони, а затем, без тени уважения к происходящему, добавил уже в полный голос для всех остальных.
– Ваше королевское Высочество, не сочтите за дерзость: где ваши спецы откопали это очередное ископаемое? И зачем?
– Мистер Старк, вы находитесь в зале суда, проявите…
– А вот ничуть. И я сейчас о том, что, дайте Роджерсу в руки «Барретту», и он с огромным удовольствием прострелит вашему ценному ископаемому ее прелестную змеиную головку прямо на глазах у глубокоуважаемого суда и всех присяжных. Эй, кэп? Я ведь прав? Это ведь она над твоим дружком колдовала. Ооо, да ты, я вижу, даже не был в курсе ее существования… Прямо как я насчет смерти родителей. Хоть в чем-то мы с тобой квиты.
В курсе не был никто. Ни суд, ни обвинение. Кроме стороны защиты, тайно ликующей от какого-то своего, никому непонятного успеха, и Т‘Чаллы.
«Он ничего тебе про семью не рассказывал?»
И Баки. Баки был в курсе. Он знал все с самого начала и еще бог знает сколько до начала.
У Стива не осталось сил ни на достойную злость, ни на сполна оправданную обиду. Он даже не мог сносно сообразить, какую выгоду из всего этого собирались извлечь юристы. Какая во всем этом вообще могла существовать выгода? У них и так было несметное количество архивных документов, так или иначе подтверждающих, через что вынужден был пройти Баки в эти бесконечные семьдесят лет. У них был Земо, чтобы доказать факт программирования и отсутствие свободы воли.
«Кем приходился вам доктор Авраам Эрскин?»
«…приходился мне родным отцом».
«Я являлась куратором программы «Зимний Солдат»… ее непосредственным основателем».
Стив молил, чтобы все это оказалось одной большой чудовищной ошибкой. Но ровно с тем же успехом семьдесят лет назад американский сержант в немецком плену молил Господа избавить его от ужаса предстоящих пыток. Но Господь не обитал в камерах концлагерей. Как не было его и в залах судебных заседаний.
Стив думал, хуже уже не будет.
Он тысячу раз ошибся, и расплатой за ошибку грозило стать душевное безумие, от которого, увы, не защищала никакая сыворотка.
– Вы утверждаете, мисс Хартманн, что это вы умертвили солдат, до недавнего времени пребывающих в состоянии криогенного стаза на базе ГИДРы в России?
– Они представляли угрозу. Поскольку не существовало никакой иной сферы применения их навыков, кроме боевой, их следовало ликвидировать.
– И это сделали лично вы?
– Да.
– Почему же полковник Гельмут Земо утверждал во время печально известных событий в Сибири, и много позже на многочисленных допросах, что это дело его рук?