Чужое право первой ночи
Шрифт:
Словом, целыми днями граф прохлаждался и бездельничал. Ел, спал и всячески развлекался, в том числе и мучениями невинных девушек раз в месяц или пару, когда становилось совсем скучно.
Причём, если верить Мэйми, когда Его Высочество ещё жил в своей городской резиденции, его дни были куда более насыщенными. Он лично принимал прошения горожан, часто посещал общественные мероприятия, за счёт собственных средств занимался благотворительностью и в целом вёл себя куда более открыто, нежели в последние годы. Теперь, как правило, он старался держаться в одиночестве: не звал к себе гостей и сам редко выезжал даже в ближайшие к замку деревни, не говоря уж о каких-либо дальних путешествиях. Всё его общение с миром замкнулось на письмах, которые он продолжал получать и на которые
Что интересно, в графские покои слуги заходили изредка и лишь для того, чтобы произвести генеральную уборку. Его Высочеству не требовалась привычная человеку его статуса помощь с купаниями или с одеждой, да и грязной работы он, судя по всему, не чурался. С любыми трудностями мужчина предпочитал справляться самостоятельно, не говоря уж о таких мелочах, как собственный внешний вид.
Я вдруг поймала себя на мысли, что уже столько всего слышала о графе Ле’Куинде, но притом до сих пор не имела ни малейшего представления о его внешности. Во всём дворце не было ни единого портрета Его Высочества, как не было и пресловутых зеркал, на отсутствие которых в своей комнате я уже успела обратить внимание.
А что, если граф на самом деле уродлив? Быть может, не от рождения, а в силу некой травмы? Неспроста ведь он вдруг умчался от городской жизни в далёкую глушь, свёл все свои контакты с внешним миром до регулярной переписки и ограничил круг общения парой-тройкой десятков ближайших слуг? Это объяснило бы, почему он до сих пор не женился: вероятно, потенциальных невест могла отпугивать его внешность, несмотря на прилагавшееся к ней богатство. С другой стороны, его лицо по-прежнему никак не должно было мешать ему регулярно пользоваться услугами “жриц” любви для утоления своих естественных потребностей. Однако, учитывая его поклонение Амелии, отсутствие во дворце рабов и крайне положительную характеристику со стороны Мэйми, Его Высочество, по-видимому, был слишком светел для подобного поведения.
Ниса, ау! Этот человек ежемесячно развлекается с жёнами собственных подчинённых, о какой “светлости” ты вообще думаешь? Хотя, вспоминая уроки тётушки Уль, Амелии в общем-то было всё равно, какого рода любви покровительствовать. В таком случае неужто всё происходящее в графских владениях насилие на самом деле осуществляется в честь самой Светлейшей?
Впрочем, это вовсе не твоё дело, дорогуша. Ты всё равно уберёшься из этого замка раньше, чем раскроешь всего его тайны, которыми он милостью Ирры заполнен от подвалов до башен. Так что не стоит тратить на это своё крайне ограниченное время, пускай даже тебя сейчас жарким пламенем изнутри пожирает страсть ко всякого рода загадкам.
И кстати, о башнях. По словам Мэйми, они были вовсе не декоративными, как мне подумалось сначала. В одной из них, что венчала правое крыло дворца, находилась спальня Его Высочества. Та самая, в которую мне уже завтра предстояло попасть для исполнения обещанного права. И которая меня ровным счётом никак не интересовала.
Другое дело – башня левого крыла, хранившая в себе весьма заманчивую для меня коллекцию, которую граф трепетно собирал вот уже пару лет, с тех самых пор, как перебрался в летнюю резиденцию на постоянное проживание. По всей видимости, он отчаянно нуждался хоть в каких-то увлечениях посреди далёких гор Акроса, и эта коллекция стала для него подходящей отдушиной.
Его Высочество собирал драгоценности и ювелирные украшения.
Уверена, мои глаза сверкнули нехорошим, алчным блеском, стоило Мэйми вскользь упомянуть об этой чарующей комнате.
Золото, драгоценные камни, изысканные комплекты…
И наверняка тот самый опал, что я должна была найти для Длани! В конце концов, лучшего места, кроме как в коллекции подобных ему ценностей, мне было для него не придумать.
Так что я немедленно попросила Мэйми показать мне столь необычную и наверняка бесценную коллекцию
Так или иначе, но уже скоро мы миновали пару крепких вооружённых слуг, охранявших проход у подножия башни, поднялись по крутой спиральной лестнице, а после моя сопровождающая извлекла из своей тяжёлой связки маленький ключик, который, наконец, повернулся в замке покрытой искусной резьбой двери, отделявшей меня от столь вожделенной цели.
О, Таящийся, вот это богатство!
Открывшееся моему взору помещение буквально сияло от блеска золота и драгоценных камней, отчего у меня невольно возникла чёткая ассоциация со сказочными сокровищницами, заполненными слитками, монетами, баснословно дорогими украшениями и вычурными предметами интерьера, сваленными в одну гигантскую кучу, уходившую под самый потолок. Только в отличие от этой детской фантазии, в действительности графская коллекция выглядела куда более упорядоченной: сиявшие роскошью драгоценности были разложены по застеклённым витринам, обрамлявшим комнату по окружности, а также сосредоточившимся в её центре в пару рядов. Здесь была платина, золото и серебро в различных формах и вариациях, включая традиционный графский венец и парную женскую тиару. Почти каждое из представленных на витринах украшений было инкрустировано драгоценными камнями: рубинами, сапфирами, изумрудами и, конечно же, бриллиантами. Были в коллекции камешки и попроще, вроде аметистов, топазов или фианитов. Кроме того, сюда каким-то образом затесались жемчуга различных цветов, куски янтаря, обломки метеоритов и причудливые кристаллы.
Но ни в одной из лучившихся богатством витрин не было совершенно ничего, похожего на опал, и неважно даже, на цепочке он был или нет. Я обошла всю башню, должно быть, раза два, и к своему величайшему неудовольствию не обнаружила ни амулета, ни перстня, ни даже каких-нибудь захудалых серёжек, которые могли бы сойти за искомое.
Хотя чего было удивляться. Я ведь спинными мурашками ощутила грядущую неудачу едва впервые переступила порог этой комнаты. Уже тогда я догадалась, что граф не стал бы выставлять столь ценный для себя предмет на всеобщее обозрение, да ещё и так далеко от собственной башни. Проверить версию, конечно, стоило, но, окажись опаловая побрякушка здесь, моё задание завершилось бы слишком легко.
Где же тогда её искать? Неужто в неприступных графских покоях? Неспроста ведь Его Высочество никого к себе лишний раз не пускает…
Или я вновь могла попытать счастья и невзначай добыть нужные сведения у моей сопровождающей.
– У графа такая большая коллекция, – подметила я, осматривая нечто ослепительно уродливое, по форме смахивавшее на огромную корону с топорщившимися во все стороны тонкими лучами.
– Вы правы, виконтесса, – согласилась ключница, – Его Высочество невероятно увлечён приобретением новых экспонатов и регулярно получает их от частных продавцов и с аукционов, проводимых по всему Касэту. Впрочем, многое из выставленного на витринах досталось ему в наследство от родителей, да покоятся они с миром.
– Неужели все эти драгоценности просто пылятся за стеклом? – удивлённо продолжила я свои расспросы, – Его Высочество никогда не носит этих украшений?
– Боюсь, что так, виконтесса, – задумчиво подтвердила Мэйми, – Конечно, часть из них женские, но и мужские украшения он тоже предпочитает лишь собирать. Даже графский венец не вынимали из витрины с тех самых пор, как этот замок стал постоянной резиденцией графа. Хотя…
Девушка уставилась в окно. Казалось, она усиленно напрягала память в попытке укрепить некое воспоминание, что вдруг пришло ей на ум, и я не перебивала её, повинуясь царапающим внизу моей спины настойчивым мурашкам.