Чужой среди своих
Шрифт:
– Ладно, убедил. А что-нибудь более существенное Львов-Сердечный успел натворить?
– Пустяки. Спер кварковые батареи от гиперперда и заменил на севшие. Подсунул Небейбабе кристалл с компроматом на Альеносхромпа. И я уже полчаса не могу его нигде обнаружить. У меня вышла из строя треть камер и микрофонов.
– Проклятье! Он нас опередил!
О'Райли повернулась к Альеносхромпу Ублажителю-IV, недоуменно молчавшему все это время.
– Пупсик, ты только не волнуйся. В любом случае, мы летим спасать твои яйца.
Глава одиннадцатая,
в которой одни бегут, а другие замораживаются,
Телепень повышается в звании, капитан возвращается на мостик, и в финале согласно заказу звучат бурные овации
– …Эй, земляк! Фильмы Росинандоса видел?!
– Пси-прививки?
– Ага! Вот мы сейчас капрала и привьем. Шприцы наголо! Чтоб от твоего экстерьера у изменника душа в сапоги ушла! Будь готов!
Вот тут-то Альеносхромпа и озарило! Почти как при Очной Ставке и Расколе. Ну конечно! Как же он раньше недоощутил?! Новая семья решила изготовить гениальную кино-вакцину против агрессии! С эпизодами натурного удобрения особо злобных малоразумных. И ему, вкупе с ангажированной инкуб-Люлькой, оказана великая честь сыграть одну из главных ролей! Конечно, Торчок-I на его месте справился бы правдоподобней, но и недостойный Ублажитель-IV оправдает доверие Беспредельцев!
Поза «Горделиво осознаю» пришла сама собой: хребет углом, внутрь-пасть наружу, лапы мелко вибрируют.
– Всегда готов! – радостно доложил он Небейбабе.
Обер-сержант потянул на себя ржавую дверь карцера. Зловещий скрип петель. Секунды тянулись резиновой дубинкой.
– Удрал, подлец! Землячок, ко мне!
Крышка карцерного гибернатора была откинута. От заиндевевших стенок шел пар. На полу валялись болты с сорванной резьбой. Такой же болт, только анкерный и с левой нарезкой, радужно мерцал на экране надзор-панели. Ниже красовалась таинственная подпись на пиджин-идиш: «Кишмерентухес!»
– Капрал могуч, о Василий Архипович? Разорвать железный кокон…
– Помогли ему, земляк! Ричард ихний, биомать его за ногу!
– Тревога! – внезапно ожили динамики. – Сигнал сбоя из лазарета!
– Эк его охладило! – будто от флюса, скривился Небейбаба. – За месяц не оттает…
Сквозь окошко мед-холодильника был хорошо виден ледяной айсберг, в чьих недрах угадывались контуры лейтенантского тела. «Железная Брунгильда» напомнила себе, что распускаться нельзя. Истинные особисты в воде не горят и в огне не тонут. Даже если агент компании опередил тебя, успев включить режим глубокой отморозки.
– Экстренный разогрев! – скомандовала она. – Горячая пивная ванна! «Хелл-Райзер», темное. Ста литров должно хватить. Телепень, на борту есть запас?
– Есть… то есть нет… то есть не вполне запас…
– Короче! Сколько?!
– Четырнадцать литров! – четко отрапортовал Телепень. И вдруг зачастил:
– Четырнадцать… тринадцать… двенадцать с половиной…
– Что-о-о?!
– Капитан его допивает. Прямо сейчас. Одиннадцать… десять…
– Ясно. Экстренный разогрев отменяется до возвращения на базу. Все на поиски дублирующей системы слежения! Обер-сержант! Размораживайте ваших людей! Надеюсь, им пиво не потребуется?!
– …Докладывает рядовой Гигер! Вскрыто сто сорок семь с четвертью погонных метров вентиляционных тоннелей! Перерезано восемь коммуникаций неясного назначения…
– Проц горелый! – тихо ругнулся Телепень. – Еще одна камера сдохла!
– …центр-нелегал системы слежения не обнаружен.
– Телепень, как меня слышно?
– Хреново, обер-сержант.
– А видно?
– Как слышно. Плюнь на объектив и протри рукавом. Ага, так лучше. Тоннель N 004-бис, шестой ярус.
– Какое помещение находится за стеной?
– Прямо – двиг-отсек. Левее – трюм, вторая грузо-палуба. Ты в ней стрельбища учредил.
– Паленым воняет…
– Дай изображение! Герцы-угодники! Чем это стенку раскурочили?!
– Мной, – Небейбаба был смущен, что с ним в жизни случалось трижды. И первые два раза он вспоминать не любил. – Я земляку полевой денатуратор показывал. Гений Человечества и все такое…
– Ну ты снайпер, Вася! Весь центр-нелегал, не глядя – всмятку! С первого залпа!
– Отставить зубоскальство! – вмешалась есаул О'Райли. – Львов-Сердечный в курсе наших планов. Приказываю думать: откуда?
– Он мог подключиться к сети напрямую…
– Здесь что-то торчит… – подал на параллельном канале голос Альеносхромп, чувствовавший себя в канализации шхуны, как дома.
Телепень умолк и вдруг завопил:
– Вижу! Ура шпионам! Вася, подкинь брату по недоразумению своих мобилов – пусть лезут в нужник и переключают «что-то» на меня!
– Раскомандовался, железяка! – возмутился Небейбаба.
– Разговорчики, обер-сержант! Выполнять! Рядовой Телепень, произвожу вас в капралы! А если Небейбаба не угомонится, разжалую его в ефрейторы! Место общего сбора – центро-пост. Пупсик, одна цырла здесь, другая – там!
– Тысяча парсеков чертей!
Пьяная слеза, выкатившись из левого глаза Стриммера, едва не закатилась в правый, ибо в данный момент голова капитана находилась в горизонтальном положении, подпертая капитанской же суровой дланью.
– Двадцать восемь лет в космосе! Одиннадцать – капитан! Из них семь – на этой лоханке! Взлет-виски-коньяк-пиво-гиберсон-посадка!.. взлет-виски… И какой-то солдафон! Налей еще…
Расчувствовавшийся стюард-андроид, на миг прервав тайский эрос-массаж крутой холки Стриммера, с готовностью наполнил коньяком опустевшую рюмку.
– На моем мостике! В моей фуражке! Нет, ты понимаешь?!
– Только я вас и понимаю, сэр. Для меня вы единственный капитан на свете!
– Дай я тебя поцелую! Ты, один ты…