Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?
Шрифт:
3 апреля начальник верховного командования вооруженных сил Германии генерал-полковник Вильгельм Кейтель213 подписал инструкцию для вооруженных сил на период 1939–1940 годы.
1. Разработка [плана] должна проходить таким образом, чтобы осуществление операции было возможно в любое время, начиная с 1 сентября 1939 года
2. На верховное командование вооруженных сил возлагается задача разработать точную таблицу взаимодействия по плану «Вайс» и обеспечить взаимодействие во времени между тремя видами вооруженных сил.
3. Свои соображения и материалы для таблиц взаимодействия командующие видами вооруженных сил должны представить верховному
В инструкции указывалось, что Часть I («Обеспечение границы») и часть III («Данциг») будут разосланы в середине апреля. Отмечалось также, что инструкция для вооруженных сил о единой подготовке военных действий на период 1939–1940 гг. перерабатывается214.
Забавные зигзаги делает порой история: в 1939 году в чине генерал-полковника Кейтель подписал военный документ, положивший, по сути, начало Второй мировой войне. Он же, уже в чине генерал-фельдмаршала через шесть лет подписал Акт о безоговорочной капитуляции Германии, означавший победу антигитлеровской коалиции, и положивший конец Второй мировой войне в Европе. И кому после этого придет в голову заподозрить старушку Клио в несправедливости?
3 апреля Литвинов направил Сталину и Молотову секретную записку: «За границей распространяется убеждение в том, что о помощи Польше, в случае нападения на нее, можно с нами заранее не разговаривать и что мы автоматически будем снабжать Польшу оружием, авиацией и т. п.» Нарком предлагал рассеять эти предположения, опубликовав опровержение ТАСС215, каковое Опровержение и было опубликовано на следующий день:
«Газеты «Тан» и «Эвр» напечатали сообщение агентства Гавас из Москвы, в котором говорится, что СССР обязался, будто бы, или обещался обязаться в случае войны снабжать Польшу военными материалами и закрыть свой сырьевой рынок для Германии. ТАСС уполномочен заявить, что это сообщение не соответствует действительности, так как СССР не давал никому таких обещаний и не брал таких обязательств»216.
Это сообщение было адресовано не столько Франции, Англии и Польше, сколько Германии: если Гитлер нападет на Польшу, СССР помогать ей не будет. И свое обещание в Москве сдержали: после того, как Германия развязала войну, Советское правительство не только отказало Польше в помощи, но и перекрыло транзит польских грузов через территорию СССР.
3 апреля Галифакс выступил в палате лордов с речью о внешней политике правительства Англии. Галифакс подчеркнул, что между английским и французским правительствами существует в течение последнего времени тесный контакт и что по всем вопросам точка зрения обоих правительств совпадает. Галифакс указал, что английское правительство начало переговоры с другими правительствами «в целях восстановления в Европе доверия, подорванного опасениями пограничных с Германией стран за свою независимость». Заявив, что переговоры с правительствами других стран продолжаются, Галифакс сказал: «Английское правительство полностью осознает, какое важное значение имеет позиция советского правительства, и придает большое значение поддержанию с ним добрых отношений». Указав далее, что отношения некоторых держав с Советским Союзом осложнены, Галифакс заявил: «Я могу заверить палату лордов и том, что подобных трудностей для английского правительства не существует».
Касаясь приезда Бека в Англию, Галифакс подчеркнул: «Наше обязательство по отношению к Польше означает новый и чрезвычайно важный поворот в английской политике. Мы взяли на себя это обязательство отнюдь не из чувства враждебности к какой-либо стране, но в надежде и уверенности, что, поступая таким образом, мы сможем укрепить дело европейской стабилизации и мира». (Бек прибыл в Лондон в тот же день, и Галифакс встречал его на
Галифакс категорически отклонил, как не соответствующее действительности, предположение о том, что последние действия английского правительства продиктованы желанием окружить Германию218.
3 апреля в английской палате общин начались дебаты по вопросам внешней политики английского правительства, в которых с большим заявлением выступил Чемберлен. Он вслед за Галифаксом повторил, что английские гарантии независимости Польши являются огромным изменением всей внешней политики Англии, и по существу являются новым историческим поворотным пунктом в английской внешней политике. И в этом отношении заявление от 31 марта является столь значительным предзнаменованием изменения английской внешней политики, что можно уверенно говорить, что в английскую историю оно войдет как совершенно новая глава. Декларация такой важности имеет в виду не незначительные мелкие пограничные инциденты. Речь идет о гораздо большем, что может скрываться даже и за мелким пограничным инцидентом. Нет сомнений, что в случае, если независимость Польши подвергнется угрозе, то польский народ окажет энергичное сопротивление. Смысл декларации означает, что при такой обстановке Франция и Англия немедленно пришли бы на помощь полякам.
Вспоминая историю переговоров в Мюнхене и заявления Гитлера о том, что Германия стремится лишь к включению в свой состав немцев, живущих в соседних государствах, Чемберлен сказал: «Эти заверения теперь выброшены на ветер. И это является новым фактором, который совершенно уничтожает всякое доверие и который вынудил правительство Англии пойти на столь большой поворот в своей внешней политике. Доверие, которое было так серьезно подорвано, не может быть легко восстановлено. Мы были вынуждены, таким образом, заново пересмотреть сложившуюся обстановку».
Подчеркнув, что Англия «не возьмет на себя никаких не уточненных обязательств, которые вступали бы в силу при непредвиденных условиях», Чемберлен сказал: «Но в данном случае мы берем на себя определенные обязательства, обусловленные определенной возможностью, а именно: возможностью попытки установить господство над всем миром посредством
силы. Если бы эта политика действительно была политикой германского правительства, то совершенно ясно, что не одна только Польша находилась бы в опасности. И та политика, которая заставляет нас пойти на эту гарантию
по отношению к Польше, конечно, не могла бы считаться выполненной, если
бы мы ограничили себя только этим единственным случаем, ибо в конце концов объектом нападения может стать и не Польша».
Далее Чемберлен указал, что последние события «породили беспокойство и неуверенность относительно будущих намерений Германии во всех соседних с нею государствах. Каковы бы ни были результаты переговоров, которые проходят сейчас между английским правительством и правительствами других стран, они не содержат никакой угрозы для Германии до тех пор, пока Германия будет добрым соседом». Касаясь разговоров о «политике окружения» Германии, Чемберлен сказал: «Подобные заявления являются фантастическими. Это не политика окружения Германия, а политика самозащиты».
Относительно взаимоотношений Англии и Советского Союза, Чемберлен заявил, что хотя идеологические разногласия существуют, «дело обстоит таким образом, что эти разногласия не имеют значения при решении вопроса об отпоре агрессии».
Выступившие вслед за Чемберленом лидер либералов Синклер, Уинстон Черчилль, Ллойд Джордж, Иден говорили о необходимости преодоления разногласий с Советским Союзом, о том, что только во взаимодействии с ним можно предотвратить войну219.