Чужой
Шрифт:
Какие причудливые игры устраивает иногда судьба! Человеку, владевшему одним из самых богатых домов Парижа, сегодня не нашлось места даже в бедной туркменской хибаре, и его поселили в набитом всяким старьем сарае. Вот лежит он здесь сейчас, но разве это можно назвать человеческим сном. Малейшее движение во сне вызывает стук кандалов, после чего заснуть уже не удается…
На шестой день пленения Блоквила ожидал нечаянный сюрприз. После полудня к дому Эемурата гонура подъехал всадник. И тут же хозяин дома отодвинул загородку сарая и сделал знак выходить. Когда Блоквил вышел на улицу, он развязал ему руки.
Приехавший человек пристально вглядывался в пленника. Блоквил не узнал его. К задней части седла был прилажен небольшой мешочек. Гость отвязал мешочек и вытряхнул его содержимое на землю. Оттуда посыпались совершенно не знакомые для Эемурата гонура предметы. Расыпавшиеся бумаги, карандаши, прямые палки, похожие на гвозди блестящие железочки, — ничего этого гонур в жизни своей не видел. У Блоквила сердце защемило, когда он увидел все это. Это была часть приборов, потерянных Блоквилом во время пленения в низине между Сеитнасыром и Попушгумом.
Среди возвращенных предметов не было самых главных — фотоаппарата, подзорной трубы, готовальни. Потерявший всякую надежду на возвращение своего имущества Блоквил был безмерно рад даже той малости, что ему привезли. Но больше всего его удивило то, что потерянные в болоте вещи вообще нашли хозяина.
Если Эемурат гонур сочтет возможным вернуть их владельцу, с его стороны это будет неслыханной щедростью. А для европейца, не мыслящего жизни без книг, бумаги и пера, это стало бы великим счастьем.
Приезжий вдруг достал из-за пояса пистолет и протянул его французу. Однако, прежде чем Блоквил принял его, пистолет перехватил Эемурат.
— Нет, брат, пистолет — это не игрушка. А тем более двуствольный. С бумагами своим пусть что хочет делает, но оружия ему лучше не доверять…
— Да он же незаряжен! — улыбнулся приезжий. — Просто это ему принадлежит, поэтому я и хотел отдать.
Эемурат гонур тоже улыбнулся.
— Даже незаряженное ружье раз в году стреляет, брат. Пусть оружие побудет у меня.
Блоквил узнал свой двуствольный французский пистолет.
— Как ты узнал, что он находится у нас?! — Эемурат задал вопрос, который интересовал и пленного.
— Ты, гонур, похоже, на золотую жилу напал! — приезжий хитро посмотрел на Эемурата. — Оказывается, это очень известный человек, он сын очень богатых людей из Франции. Похоже, за него готовы заплатить любую цену, какую только твоя совесть позволит назвать. Так сказали. У него очень могучие покровители.
Посмотрев на разбросанные бумаги и приборы, Эемурат изрек:
— Я так и предполагал. — Он вдруг высказал мысль, которая прежде не приходила ему в голову. — Да он ведь совсем не похож на остальных рабов!
— Поэтому было бы неплохо относиться к нему с меньшей жестокостью. — Гость посмотрел на связанные руки Блоквила. — Старики специально поручили мне доставить и вручить ему его имущество.
Приехавший попрощался и сел в седло. Трогаясь, он кивнул на прощание и Блоквилу, помахал ему рукой.
Эемурат гонур задумался над последними словами гонца. Почему он должен снисходительно относиться к своему рабу? А может, если его не обижать и обеспечить хороший уход, цена на него поднимется? Почему это даже его никому не нужные бумаги были отправлены со специальным гонцом? Что-то тут не так. О чем-то должен же говорить тот факт, что при отсутствии возможности узнать местонахождение разбросанных по аулам гаджаров, к французу приезжает специальный посыльный? Эемурат гонур приходит к выводу, что с сегодняшнего дня он не должен спускать глаз со своего пленника.
Блоквил что-то сказал своему хозяину. Эемурат, не зная фарси, хоть и слышал слова Блоквила, но ничего не понял.
— Да как будто я твой персидский поднимаю! — сказал он самому себе, а потом повернулся к дому. — Аннабиби! — крикнул он.
На пороге в ожидании приказа появилась женщина.
— Он что-то сказал, но я ничего не понимаю.
— Но если ты не понял, как же я пойму?
— Неужели непонятно, позови Акмарал!
— Так бы и сказал.
Увидев приближающуюся Акмарал, Блоквил понял, что ее позвали специально, но для чего — не догадался. Перекинувшись с Эемуратом парой слов, Акмарал вдруг спросила:
— Чи михахи бегуи? (Что ты хотел сказать?)
Блоквил вздрогнул от неожиданности. Уж сколько дней мечтавший хоть с кем-нибудь поговорить на понятном ему языке, Блоквил разволновался, будто встретил близкого родственника. Вместо просьбы к Эемурату он первым делом спросил:
— Фарси эз кожа миданид? (Откуда вы знаете фарси?) Если вы знаете фарси, почему до сих пор молчали?
Он хотел еще что-то сказать, но Эемурат умерил его пыл, обратившись к Акмарал:
— Что он там боромочет?
Акмарал пояснила пленному, что он должен высказать свою просьбу.
— А просьба у меня такая, — Блоквил кивнул головой. — Пока за меня не заплатят выкуп и не освободят, я ваш заложник. И поэтому вы должны относиться ко мне иначе. Даже если бы я захотел убежать, в этой пустыне все равно не знаю никаких дорог. Да и некуда мне бежать. Ни мне, ни вам нет никакой пользы от моего заточения. Уж лучше найдите мне какое-нибудь занятие, пока не решится мой вопрос. Вот такая у меня просьба к Агабеку.
Выслушав переведенную на понятный ему язык просьбу, Эемурат ответил:
— Пусть он пока свои бумажки соберет, а там видно будет! — освободив пленному руки, он пошел в дом.
Акмарал осталась стоять на прежнем месте, словно раздумывая, куда ей пойти.
С удовольствием собирая свои вещи, Блоквил воскликнул:
— Вы меня просто поразили! — и улыбнулся.
Из дома выглянул Эемурат, голос у него был недовольный:
— Нечего тебе торчать возле него, займись своим делом, девка! Если и встретился человек, чей язык тебе понятен, не забывай свои туркменские обычаи. Нам и так хватает всяких сплетен. — Акмарал, выслушав упреки, стала уходить, но тут Эемурат сам остановил ее. — Мы знаем, что он из Франции. Спроси хотя бы имя его.