Цитадель
Шрифт:
Рено был облачен в свой обычный наряд, блио, украшенное многочисленными крестами поверх тонкой тверской кольчуги. Он стоял ослабив левое колено, держа свой шлем на сгибе железной руки. Лицо его было невозмутимо.
– Итак, я жду, граф, что вы захотите рассказать мне о вашем вчерашнем приключении.
– Считаю своим долгом заметить, что приключение это носило отнюдь не романтический характер, и боюсь рассказ о нем оскорбит слух вашего высочества.
– И тем не менее.
Граф слегка переменил позу, теперь было ослаблено правое колено.
– Есть и еще
– Не понимаю вас.
– Мне пришлось бы говорить о собственной персоне только в превосходных степенях.
– Вы так скромны?
– принцесса приподняла свои великолепно изогнутые брови.
– Зарезать троих человек для вас легче, чем рассказать об этом.
– Именно это я и имел в виду, Ваше высочество.
– Но на сей раз вам придется изменить своему обыкновению. По закону, история, имевшая место в "Белой куропатке", подлежит расследованию.
– Вы решили ее расследовать самостоятельно?
– спросил Рено и его брови тоже в свою очередь поднялись.
– Да, сама. И натолкнувшись на вашу непреодолимую стыдливость, я попытаюсь вам помочь. Чтобы не вытаскивать из вас клещами каждое слово, говорить буду я, а вы только отвечать да, или нет. Согласны?
Рено поклонился.
– Меня устроит все, что может исходить от вас, Ваше высочество.
Комплимент носил откровенно дежурный характер.
Это был даже не комплимент, а вежливый оборот речи. Но увлекшаяся пусть даже в самой малой степени, - женщина склонна все детали взаимоотношений с предметом увлечения, трактовать в свою пользу. Этот дежурный комплимент вдохновил ее, как явный знак внимания и симпатии.
– Итак, начнем.
Рено кивнул.
– Вы зашли в харчевню...
– Да, уйдя с вашего обеда.
Это замечание принцесса сочла возможным пропустить мимо ушей.
– Там вы...
– Заказал себе полдюжины куропаток и кувшин вина.
– И когда вы наслаждались своими куропатками... какой вы, однако, обжора, после обеда еще шесть куропаток... ну да, ладно. Наслаждались вы...
– И тут ко мне подошел один, весьма странный на вид, человек.
– Чем же он был странен?
– Он все время икал, Ваше высочество.
– Икал? Ну икал, так икал. И этот человек объявил вам...
– Вы как будто присутствовали при сем, Ваше высочество.
– Он сказал вам, что держится не слишком высокого мнения о принцессе Изабелле...
– Прошу прощения, Ваше высочество, но сказал он не это. Он заявил, что превозносит даму по имени Эсмеральда, родом, кажется, из Тивериады. Я ничего не имел против. Он ушел, а я вернулся к своим куропаткам.
– Погодите, - на лицо принцессы набежала тень неприятного предчувствия, - погодите. Вы правы, есть что-то неестественное в том, что мне приходится вникать в детали какой-то кабацкой драки. Мне, в сущности, интересно выяснить только одно.
– Спрашивайте, Ваше высочество.
Изабелла поправила длинными пальцами заколку жиппа, ей уже не слишком хотелось продолжать этот разговор.
– Мне важно выяснить не подвергалось ли во время этого прискорбного приключения какому бы то ни было поношению мое имя. Меня это интересует не столько как даму, сколько как представительницу правящего дома. Итак, скажите мне, сударь, защищали ли вы во время этой драки доброе имя дочери вашего государя. Только это одно и могло бы извинить ту кровь, что с такой легкостью пролили. Отвечайте!
Рено, казалось, был в некотором затруднении Лицо принцессы пылало.
– Я отношусь к вам, Ваше высочество, с глубочайшим уважением, и как к представительнице правящего дома, и как к даме, но в целях выявления истины я должен сказать, что во время этого побоища, скорее эти трое бились за вашу честь, чем я. Или вернее сказать они заявили, что они за нее бьются.
Изабелла медленно поднялась со своего места. Судорога ярости свела ей челюсти. Некоторое время она ничего не могла сказать. Лишь испепеляла наглеца блеском своих, в этот момент особенно прекрасных, глаз.
Рено почувствовал, что перешел некую границу и попытался смягчить впечатление от своей "правды", ему к тому же стало жаль девчонку.
– Это совсем не значит, Ваше высочество, что я сам и мой меч, не готовы по первому вашему требованию выступить в защиту вашего имени. Здесь просто набор вздорных обстоятельств и...
– Вон!
– наконец прорвало принцессу. Она с размаху сорвала с головы свой расшитый жемчужными нитями головной убор и с размаху швырнула им в Рено.
– Негодяй!
Волосы ее разметались по плечам, гнев не часто красит людей дюжинных, но царственным особам и привлекательным женщинам он почти всегда к лицу. Зрелище гневающейся венценосной красавицы не могло оставить равнодушным даже такого искушенного, прожженного ловеласа как граф Рено.
– Ваше высо...
– попытался он что-то загладить.
– Вон, я сказала, немедленно вон!
– Изабелла стала оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого.
Подсвечник? Замечательно!
Коротко поклонившись граф развернулся и пошел к выходу из залы для аудиенций. Он шел довольно независимой походкой, но чувствовалось, что спина его ожидает подсвечника. Но Изабелла не была бы Изабеллой, не обладай она быстрой реакцией. Зачем швыряться вещами, вовремя подумала она.
– Постойте, граф, - крикнула она. Он подчинился, и даже повернулся к ней. На лице у него уже стало проступать нечто похожее на торжествующую улыбку, когда принцесса позвала.
– Данже!
Мажордом явился мгновенно.
– Данже, велите арестовать этого человека. Расследование закончено и установлено, что он виноват.
Де Врено наклонил голову, самодовольная улыбка на его лице сменилась задумчивой.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ВЕЛИКИЙ МАГИСТР
Над круглой деревянной лоханью поднимался пахучий зеленоватый пар. Граф де Торрож, великий магистр ордена тамплиеров, казался уснувшим, он привалился спиной к стенке лохани, глаза его были полузакрыты. Большая, почти лысая голова, была усыпана каплями пота. Великий магистр не спал, он просто застыл в положении в котором печень не причиняла ему нестерпимой боли.