Crossroads: Начало после конца
Шрифт:
– Отстань ты уже! – не выдержал Алекс. – От твоего трепа еще хуже, чем от твоей вони.
Сигарета чуть не выпала изо рта курящего.
– Ишь ты, наша мышка зубки показывает… – удержав ее, улыбаясь, процедил Вилли. – Что ж, скоро узнаем, что с тобой будет. Тогда, думается мне, и показывать станет нечего, – он изучающе посмотрел на Алекса. – Слушай, ты там спросить что-то хотел, так давай спрашивай, я тут все знаю. Лучшего гида по нашим местам тебе не найти.
– Неохота что-то, спасибо, – не моргая, продолжая смотреть в огонь, ответил тот.
– Да ладно тебе. Я же помощь предлагаю, от души, так сказать. Любой вопрос. Я родился здесь, считай, каждый угол мне знаком, – Капер поерзал на месте и, не дождавшись ответа, продолжил: – Давай, я же знаю, что у тебя куча вопросов, даже глаз у тебя дергается от любопытства, – улыбаясь, подметил Вилли.
Глаз действительно то и дело подергивался. Не сказать, что из-за любопытства, но что-то в словах Вилли было. Вопросов действительно накопилось. Алекс оторвал взгляд от пламени и, глубоко вздохнув, спросил:
– Расскажи подробней, отчего молчать надо в пути, что случилось тогда?
Огонек в глазах капера вспыхнул, уголки рта потянулись вверх, показывая держащие сигарету ровные ряды зубов.
– Как сказать-то тебе… – снова поерзав в поисках удобной позы, начал Вилли. – Во-первых, мы не одни тут с пушками ходим. А во-вторых, некоторым из местных и пушки не нужны, чтобы лишить тебя жизни. Члены ордена, креды и еще десятки более мелких организаций разной степени адекватности. Плюс сотни разных банд, повсеместные изгои. Короче, лучше вести себя тише, не привлекая особого внимания. В наших краях сейчас ты охотник, а через мгновение уже жертва. Смекаешь? Все это знают в округе, и тебе стоило бы запомнить правило: «Хороший путь любит тишину».
Вилли затянулся дымом и, выдыхая, продолжил:
– Я тебе историю расскажу. У одного из наших девка была, красивая, сил нет. Чет взбрело в голову, поперлась ночью за стены, бурча под нос себе хрень всякую. Ни крика, ни визга, а наутро её тело растрепанное и пожеванное под стенами нашли. Скорее всего, велиалы растерзали. Твари безмозглые, да и те знают, что тишину соблюдать надо. Так-то.
Капер затянулся, устремляя вдаль полный теплых воспоминаний взгляд и тяжело протянул:
– Да, красивая девка была…
– Кто растерзал, говоришь? – с интересом уточнил Алекс.
– На самом деле хрен знает кто, но думается мне, что на велиалов наткнулась дурная. Это… как объяснить-то?
Вилли потер лысую голову в раздумьях и продолжил:
– Вон Альфу видишь? Так эти твари больше раза в полтора, черные, что уголь, и клыки у них здоровые, острые. Лучше с ними не встречаться. Может патронов не хватить, живучие, зараза.
– Черные, как уголь? – что-то вспоминая, спросил Алекс. – А что за существо: тоже черное, с наростами по всему телу, похоже на человека, но лица нет совсем, нет рта, глаз, носа, ушей нет, руки длинные такие. Что за оно?
Вилли резко поменялся в лице.
– Так помнишь что-то все-таки? Хитрец! Вот ты и попался! – громко выпалил капер.
– Я тварь эту в мельнице видел в ночь нашей первой встречи, – твердо ответил ему Алекса.
– Хорош заливать! Изгой, и не порвал тебя в клочья? Скажешь тоже, – не поверив, Вилли махнул рукой и плюнул себе под ноги, туша истлевший окурок.
– Так ты расскажешь, кто такие эти изгои, или продолжишь смеяться? – Алекс начинал злиться из-за надменного поведения капера.
– Исчадия бездны они, меченый, – впервые так обратился к Алексу Вилли. – Люди, чьи души пожрала тьма. Да только мало ей души человеческой, понимаешь, она еще и тела забрала.
Вилли стал серьезным, а взгляд его погрустнел.
– Эта хворь появилась в первый год после Дня Обнуления. Изгоев уже больше, чем иной живности. Легкая царапина от больного – и все, добро пожаловать в их мир, не успеешь опомниться, уже выглядишь как они, бегаешь всюду, выискивая по округам, где бы добыть свежего мясца. Одна маленькая царапина!
Капер поерзал на месте и с придыханием продолжил:
– На следующий день вокруг царапины все черное и воняет страшно, а еще через три дня мучений человек уже не человек вовсе. Лишь отдаленно оболочкой напоминает. И самое интересное, знаешь, что? – усмехнулся он. – Убиваешь беднягу, закапываешь, а ночью все равно тварь вылезает, и ей плевать на твои недавние старания. И у них же общество целое. Они не просто глупые животные – нет. У них целые города под землей, ульями зовутся. Знаешь, что такое улей?
– Нет, – неуверенно ответил Алекс.
– Ничего ты не знаешь…
Капер махнул рукой, но, радуясь возможности, продолжил свой рассказ:
– Представь земляной курган здоровый, метров сто в высоту. И в нем ходов куча, словно муравейник. Так вот, каждый из ходов ведет к центральному залу. И в этом огромном зале этих тварей тысячи, а иногда и десятки тысяч. И все мясо жрут. Им неважно какое. Главное, чтобы мясо!
От эмоционального описания Алексу стало не по себе. Но капер и не собирался останавливаться.
– Если увидят тебя, шум начинается, оглохнуть можно, стрекочут знатно. Радуются добавке, наверное, что к ним пришла. Если заметили – все, хана, тут беги не беги, ничто не поможет. Твари – страшнее некуда. Мы периодически рейды делаем на ульи. Все проходы блокируем, пока черти отдыхают, а в последний взрывчатку закидываем, и ба-бах! Целый улей в пепел.
Вилли неожиданно замолк, посмотрел на пачку сигарет, скривился, что-то вспоминая, и грустно добавил:
– Кажется, гасишь уродов пачками, а их только больше разводится, непонятно, откуда берутся вообще. Хитрые черти, видно, ходы у них тайные имеются.