Crysis. Легион
Шрифт:
Включаю увеличение, обшариваю местность. Здравый смысл подсказывает: наверняка подходы кишат датчиками движения и автопушками. Здравый смысл не ошибается: я замечаю три автоснайпера вдобавок к двум гамбургерам на входе. И тут кто-то показывается из двери, гамбургеры мгновенно делают «смирно» и едят начальство глазами. Я прислушиваюсь, и…
– Господи боже, это ж Тара Стрикланд! – охает Голд. – Раньше служила в морпеховском спецназе, а как папаша умер, пошла в ЦЕЛЛ. Постарайся, чтоб она тебя не прикончила – и ее не прикончи ненароком. Большая она рыбка; если ее разговорить, похлеще будет чертова Розеттского камня.
Тара Стрикланд устроила головомойку бойцам за расхлябанность в зоне боевых действий, затем скрылась в церкви, оставив бедолаг стоять чуть ровнее прежнего.
– Насчет этих засранцев – их можешь всех под корень, – сообщает Голд.
Так и делаю – тремя выстрелами. Затем разбираюсь с автоснайперами. Еще парочка гамбургеров выскакивает из тени, но сразу соображает, что благоразумие – лучшая доблесть. Поздно, однако: первого валю с одного выстрела, второй прячется за «фордом»-пикапом, на чьем бампере красуется наклейка с улыбающимся Усамой бен Ладеном и надписью: «Я еще на свободе, а ты?»
Я мчусь к лестнице и скачу вниз, по десять ступенек за прыжок, в тридцать секунд я на первом этаже и удивляюсь: ни рокота вертушки наверху, ни топота солдатских ботинок внизу. Ушам своим не верю: неужто штурмовой вертолет не прочесывает крыши? И с какой стати не пустили полдюжины головорезов отлавливать стрелка? Увы, не слышу ничегошеньки – кроме разве что внутреннего голоса, посмеивающегося и ехидничающего: оп-ля, к нам в гости заявились космические пришельцы с пушками, а мы по-прежнему убиваем друг друга.
Смешно, правда, но верно.
Я выглядываю, переключаюсь в тепловой диапазон, включаю невидимость и перехожу улицу. Каждую секунду ожидаю, что с неба прольется дождь свинца, – напрасно, тут даже надписи «Проход запрещен» нету. Подхожу к свежим трупам собственной выделки, избавляю их от оружия и амуниции – которые хозяевам так и не понадобились. Приятно думать, что уж я-то найду им применение. Прячусь, позволяю комбинезону перезарядиться, снова включаю невидимость. Тихонько приоткрываю дверь – огромную, массивную, чистая бронза, думаю, ей пара сотен лет – и проникаю в дом Господа аки гад ползучий, тайком.
До сих пор никто и камнем в меня не кинул, вокруг, если верить глазам и ушам, никого. Потому просто стою и глазею по сторонам. И, Роджер, скажу как на духу: это прекрасно! Это самое красивое, что я видел в жизни.
Не знаю даже, сумею ли описать. Минуту назад ты был посреди постапокалиптической пустыни, и вдруг – ты в огромной золотой пещере, свет тусклый, но отчего-то все видно до мельчайших деталей, даже присматриваться не нужно! Кажется, купол тянется чуть не до самых звезд, а держат его массивные арки, в них поразительные окна из цветного стекла, и – клянусь, Роджер! – ни одно даже не поцарапано! Только вот скамейки – эти, для верующих, как бишь их, – выдрали, устроили госпиталь на их месте. Правда, теперь госпиталя нет, увезли, остались только койки да куча пустых ящиков с красными крестами. Арки вздымаются надо всем, будто секвойи лет под триста, колоссальные такие деревья, их фото временами попадаются в Сети. А за кафедрой, где-то на полвысоты стен, ряды маленьких ниш, а в них статуи в человеческий рост – святые, наверное, или мученики. За кафедрой еще и огромнейшее, непомерное витражное окно, само больше любой церкви, какую я видел, и вдвое шире, и все оно – одна цельность под исполинской аркой, радуга в тысячу цветов и граней. Наверное, высотой оно этажей в шесть-семь, а краски такие, аж глазам больно. Я уже и забыл, сколько в мире красок. А свет… и описать не умею. Божий, божественный…
Я будто муравей в калейдоскопе. Богом клянусь, Роджер, церковь изнутри такая огромная – весь город бы впихнули, если б захотели. Места хоть отбавляй, потому что я там один, понимаешь, один. Ни «целлюлитных» головорезов, ни спецов в белых халатах, шмыгающих с пищащими коробочками в руках, ни крутых сук из спецназа, желающих всем оторвать яйца и по стенке размазать. Я подстегиваю акустику, проверяю каждую тень – ничего, одна лишь безумная, невероятно прекрасная карманная Вселенная, куда я по недоразумению провалился. Хоть бы остаться здесь, Армагеддон пусть без меня происходит, снаружи, далеко.
Как же, останешься… снаружи ревет мотоцикл, и Натан Голд вваливается, топая, – гребучий тупой варвар. Он даже и витражей-то не заметил, смотрит вокруг пустыми глазами, пинает койку.
– Бля! Опоздали!
Но все равно принимается рыскать по столам, по ящикам. Очарование ушло, и я уныло принимаюсь за поиски вместе с ним. Через пару минут Натан торжествующе ухает и трясет бумажками, словно скальпом поверженного врага.
– Они переехали! Перебрались через улицу, ближе к Уолл-стрит, там у них главная линия снабжения.
Выставил подбородок в сторону чудесного витража.
– Под лестницей, в подвале – туннель, он под улицей идет. Я коды доступа хакну, но там потребуется сила, и немалая. Придется повозиться. Нам сейчас нужно, хм, – он смотрит по сторонам, кивает сам себе, – сделать обходной маневр, да-с!
Рапорт о происшествии
внутренней службы безопасности ЦЕЛЛ
Время/дата: 23/08/2023.
Природа происшествия: нарушение норм внутренней безопасности.
Место: полевой центр сбора информации/допросов, Уоллстрит, Манхэттен.
Присутствовавший персонал ЦЕЛЛ: С. Абао, С.-Х. Чен, Х. Кумала, Д. Локхарт, М. Парпек, Б. Роулс, Т. Стрикланд, Л. де Винтер.
Прочие присутствовавшие: Н. Голд, неизвестный.
Автор рапорта: Л. де Винтер.
Описание происшествия: Я во время происшествия исполняла задание, порученное мне коммандером Локхартом (а именно, устанавливала и готовила NODAR-интерфейс для допроса ожидавшегося агента-нарушителя), вместе с Чен, лейтенантом Кумалой, Парпеком и доктором Роулсом. Мы работали в зоне боев, но нас охраняли как минимум четырнадцать служащих военизированных подразделений ЦЕЛЛ, как на месте изначального базирования, в церкви Троицы, так и после перебазирования. Приблизительно в 13:00 я услышала разговор Кумалы с особым советником Стрикланд по зашифрованному каналу. Спецсоветник Стрикланд сообщила, что агент-нарушитель замечен поблизости и скоро будет доставлен. Поэтому мы запустили NODAR и активировали процедуры вычленения истины из материалов допроса (их пришлось повторить трижды вследствие обрыва энергопитания на начальных стадиях – но затем Чен доставила генератор из оперативного запаса). Вскоре после того спецсоветник Стрикланд прибыла через подземный вход и заговорила с лейтенантом Кумалой. Стрикланд казалась злее обычного (по-видимому, ее не устраивало поведение охраняющих нас служащих, подробностей я не расслышала). Стрикланд оставалась на месте базирования около пяти минут. В течение этого времени она приблизилась и ко мне, спрашивая, готово ли оборудование. Я ответила: оборудование будет готово вскоре (мы проверяли уже третью процедуру вычленения). По-видимому, Стрикланд хотела услышать не такой ответ. В этот момент подошел лейтенант Кумала и доложил о «проблемах» с охранниками, оставленными у церкви Троицы. Тогда Стрикланд собрала небольшой отряд (3–4 солдата) и ушла по туннелю в церковь. Перед уходом приказала лейтенанту Кумале поставить снайперов на крышу, потому что: «Пророк думает не так плоско, как ваша братия».
Мы с Парпек завершили подготовку аппаратуры, но доктор Роулс зацепился за силовой кабель, и все пришлось начинать заново. Когда мы запустили NODAR, пол затрясся, и мне послышалось нечто похожее на приглушенный взрыв вдалеке (полагаю, это взорвался склад боеприпасов во дворе церкви). Лейтенант Кумала начал нервничать, вести себя беспокойно. Затем приблизился к техникам и сказал примерно следующее: «Он здесь, он прямо снаружи. Налаживайте скорей свою еб…ую машину, а то скормлю ваши муда Харгриву!» После чего лейтенант Кумала забрал оставшихся солдат и вышел через главный вход.
В комнате остались лишь мы: Абао, Чен, Парпек и доктор Роулс, все – безоружные. Снаружи доносились стрельба и крики. Доктор Роулс предположил, в целях безопасности, перейти по туннелю к Троице, но Абао напомнил о том, что проблемы с безопасностью начались именно в церкви, и мы решили оставаться на месте. Чен закрыла дверь туннеля.
Пока мы разговаривали, стрельба и крики поутихли. Я услышала плач, одиночный выстрел, затем шаги двух пар ног по туннелю. За дверью послышался голос, слов я не разобрала. Затем дверь открыли снаружи, и вошел мужчина, гражданский, потрясая (sic!) пистолетом (позднее я узнала, что это бывший сотрудник «КрайНет» Натан Голд). Абао попросил гражданского не стрелять, а тот ответил, что хочет просканировать комбинезон. Парпек встал за пульт телеметрии, и я заметила, как он двигает губами, будто выговаривая неслышно слово «невидимость». Раздался выстрел, Парпеку попало в грудь. В этот момент стал видим второй из незаконно проникших. Он был одет в нанокомбинезон-2.0 либо 2.2. Без проверки нейрооптики их различить затруднительно. Позднее я узнала: это был «Пророк» – тот самый агент-нарушитель, которого мы собирались допрашивать. Он тоже держал в руке пистолет, кажется М-12, на поясе висел автомат, но агент-нарушитель им не воспользовался. Чен пообещала, что мы не доставим хлопот, но доктор Роулс, стоявший за дверью, приблизился к «Пророку» сзади с универсальным роторным инструментом в руках – наверное, хотел закоротить комбинезон через шейно-затылочный интерфейс. «Пророк» ткнул пистолетом в лицо доктору Роулсу, и тот отступил. Доктор Голд сказал приблизительно так: «Я же просил не стрелять технарей». Но «Пророк» и так уже опустил пистолет. Мне кажется, мускулатура его предплечья судорожно сокращалась, возможно, произошла всего лишь временная блокировка сустава.
Голд под угрозой пистолета заставил нас подключить агента-нарушителя к NODAR. Чен взяла на себя телеметрию, я провела диагностику. Когда я анализировала диаграммы мышечных сокращений, Чен воскликнула: «Бля, он же мертвый!»
Голд обругал Чен, угрожая, и указал ей не говорить того, чего она не в силах понять, но Чен объяснила: агент-нарушитель в буквальном смысле мертв! Тогда я сама проверила его характеристики и убедилась в правоте Чен. Правый желудочек сердца и левое легкое исчезли, правое легкое оставалось в относительной целости, но было нефункционально вследствие пневмоторакса. По-моему, правое легкое еще можно было спасти. Хотя диафрагма была частично разрушена, Н-2 закрыл повреждения сеткой из синтетического миозина, восстановив подобие целостности. Однако остальные компоненты дыхательного комплекса были необратимо разрушены. Не пользуясь дыхательной системой вообще, Н-2 вводил кислород прямо в аорту. Я также заметила: Н-2 обволок осколки и пули синтетическим миозином, закрыл разорванные внутренние поверхности анафибрином – но все эти меры не позволили бы субъекту существовать без помощи нанокомбинезона. С медицинской точки зрения, Чен была права: Н-2 модифицировал носителя на молекулярном уровне и установил теснейший контакт с ним для поддержания жизнедеятельности. Совокупность неповрежденного биоматериала, оставшегося в нанокомбинезоне, не удовлетворяла данному Национальной службой здоровья определению живого полноценного организма. По закону, «Пророк» был мертв.
Я ожидала эмоциональной реакции на это известие, но щиток шлема оставался закрытым, и я не могла видеть лица. Также я не заметила и характерных телодвижений. Полагаю, он уже знал о своем состоянии.
И что ж я тогда чувствовал, мать твою, что ж я чувствовал? Бля, и что, по-твоему, я мог чувствовать?
Чувствовал себя преданным, вот что.
Знал ведь: дело плохо. Когда цефовский кораблик палил по мне в Бэттери-парке, знал: я труп. Но ведь явился Пророк, моя надежда и спасение, и я восстал из мертвых, как Лазарь. Конечно, понятия не имел, чинит меня Н-2 или просто законсервировал, пока парни из Сиракуз не заштопают. Но всегда считал: если уж выбрался из боя живым, так остается хоть маленький, но шанс – опять в своей собственной шкуре походить, нагишом на свободе. Я думал: хоть как-нибудь, да стану снова человеком.
Но мысли о самоубийстве и отчаяние из-за потерянной навсегда человечности поначалу меня не слишком занимали – я-то все пытался переварить бунт своих собственных доспехов. Н-2 не захотел подчиняться! Бля, он мой палец заморозил на крючке, не дал выстрелить, да еще и выбранил за убийство «субъектов, принципиально важных для выполнения миссии». Я-то успел завалить лабораторную крысу, пытавшуюся дистанционно хакнуть Н-2, но ведь, как говорится, в наличии имелось еще «четыре потенциальных враждебных комбатанта». И вот комбинезон – мать его за ногу! – говорит мне: нельзя угрозу ликвидировать!