Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Тамит легла на кровать, теперь в своем праве. Она с улыбкой перекатилась на бок, вдруг поняв, насколько устала и насколько счастливо для нее прошло свидание с господином. Женщина оглядела комнату и блаженно вздохнула – насколько эта тюрьма лучше той.
И ее приговор отменен. Словно у нее с ноги отстегнули цепь, приковывавшую ее к земле… это было так хорошо, что Тамит тихо засмеялась.
– Ты родишься свободным, маленький господин, - прошептала она, гладя свой живот.
Потом перекатилась на спину, раскинула руки и уснула в благоухающем белье с выражением блаженства
Она проснулась поздно – теперь не было нужды вставать рано и работать; теперь больше не будет жрецов, перед которыми она отчитывается… мозолей, скудной пищи… теперь ее будут кормить вволю, чем она хочет, и ухаживать за ее телом, как она попросит.
Тамит хлопнула в ладоши, но никто не явился. Она села, поджав губы, потом крикнула:
– Эй!
Явился безмолвный слуга.
Тамит несколько мгновений смотрела на него открыв рот – она-то ожидала увидеть женщину.
– Я хочу вымыться. Пусть ко мне пришлют женщину для услуг, - сказала она.
Тамит на миг испугалась, что зарвалась, но слуга так же молча повернулся и вышел. Потом к ней вошла такая же безмолвная женщина. Тамит не могла припомнить, чтобы видела ее раньше – определенно не из тех, кто прислуживал Ка-Нейт.
Ее повели куда-то по коридору – Тамит не узнавала ничего; неужели в ту самую купальню, куда ходят господа?
Конечно, нет, в этом доме их должно быть несколько…
Тамит прожила в доме великого ясновидца несколько лет, но так и не узнала расположения всех помещений – как служанка она имела доступ только в небольшую их часть.
Ее привели в купальню, и женщина стала ее раздевать, не дожидаясь указаний.
– Погоди.
Тамит капризно оттолкнула ее руку, подавив страх – вдруг ее накажут за это?
– Принеси мне зеркало, - начала она перечислять, видя, что ничего не произошло, - бальзам для смягчения кожи и масло для умащения, красную охру для губ и краску для глаз… еще краску для волос, и пусть мне покрасят волосы в черный цвет. А еще пусть подстригут и покрасят ногти. А еще мне нужен массажист.
Она томно вытянула руку, чувствуя себя настоящей наложницей. Через мгновение рука дрогнула и опустилась, и Тамит с ужасом подумала: вот та самая наглость, которой господин от нее ожидал. Что за это сделают с ее сыном?..
– Ты слышала? – дрожащим голосом спросила она служанку.
Та кивнула и вышла. Очевидно, она ждала, не добавит ли Тамит что-нибудь еще. Так значит, все ее просьбы будут выполнены!..
Значит, это “разумные просьбы”! Ах, как хорошо!..
Вскоре служанка вернулась, и с нею были другие женщины и юноша. Тамит округлила глаза, вспомнив, что обнажена, но потом догадалась, что это массажист. Она улыбнулась ему, решив, что больше и не подумает стесняться; если его… взволнует ее тело, пусть страдает сам.
Служанки выкупали ее, потом оттерли загрубевшие ступни и локти, а потом массажист указал ей на каменную скамью. Она заметила, что он старается не встречаться с ней взглядом, и усмехнулась.
Тамит легла на бок, вовремя вспомнив о ребенке, и ей стали
Через час Тамит потребовала зеркало.
Она долго с неописуемым наслаждением разглядывала себя – сегодня ее омолодили если не на десять… то на восемь лет. Волосы, снова ставшие черными, избавили ее от пяти совершенно ненужных лет; от массажа щеки разрумянились, тело разгорелось и окрепло, а от бальзамов кожа разгладилась…
Конечно, несколько морщинок останется. Но любой мужчина, который сейчас с ней заговорит, их и не заметит, заметит только ее красоту и соблазнительность.
Вдруг Тамит вспомнила, что единственный мужчина, который может с ней заговорить – это Неб-Амон, и сразу помрачнела. Да, он теперь был ее хозяином, и ее тело принадлежало ему, пусть даже он никогда к нему не прикоснется.
Как бы она хотела сейчас предстать перед юным Аменемхетом и приласкать его. Если бы он только мог ее сейчас видеть… он стал бы ее рабом.
А что, если ей удастся рассорить сынка с отцом?
Она помнила, с какой страстью Аменемхет ласкал ее – это было непохоже на простое желание удовлетворения; он хотел обладать именно ею и был пленен именно ею. Он делал с ней такое, чего не станет делать мужчина, который просто хочет утолить свою похоть.
Но ведь Аменемхет и не таков – он не может совокупляться просто для развлечения… он не так прост, груб и себялюбив – это не простолюдин, не умеющий любить. Он сын своего отца, который всю жизнь был предан одной женщине…
Тамит закатила глаза и засмеялась, вообразив, что будет, если сын захочет отобрать свою любовницу у отца, который завладел ею, чтобы очистить имя этого сына… Даже если Неб-Амон не прикоснется к ней сам, сынок будет ревновать. Она знала мужчин… и знала этих двоих мужчин.
Это было вполне, вполне возможно.
Тамит припала губами к своему отражению, оставив на серебре зловещий красный поцелуй, и, улыбаясь и покачивая бедрами, покинула купальню.
========== Глава 47 ==========
Аменемхет был отправлен в школу в тот же день, когда Тамит попала в дом – их пути едва ли могли бы пересечься, даже если бы юношу задержали. Великий ясновидец отвел… своей наложнице уединенный уголок большого сада, отгороженный деревьями и стеной от общей его части, где гуляли дети. Этот дом, выстроенный не теперешним хозяином, когда-то имел помещения для женщин господина, давно уже пустовавшие и выходившие только сюда.
Очень кстати.
Неб-Амон не думал, что когда-нибудь воспользуется этим гаремом, но вот теперь он пригодился. Лучше всего было то, что никто из домашних сюда не заходил, привыкнув, что это крыло необитаемо. Из всех слуг о Тамит знали только верные люди Неб-Амона, умевшие хранить секреты – как мужчины, так и женщины – и домоправительница Мерит-Хатхор. Эта женщина была достойна большого доверия; она, единственная, знала и то, что Тамит носит ребенка Аменемхета, а не Неб-Амона…