Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Она родила девять месяцев назад, мальчика. Его назвали Аменхотепом, - прошептал юноша. – Сейчас его воспитывает Мерит-Хатхор, она будет растить его как меня и мою сестру…
“А моя мать? Разве Мерит-Хатхор родила этого ребенка?” - чуть не выкрикнул Хепри.
– Я скоро женюсь, - так же тихо сообщил Аменемхет, и тут младший товарищ отступил и чуть не сел прямо на землю.
– Как? – прошептал он. – А как же мать? Ты бросил ее?
Красивое лицо Аменемхета стало жестким, на губах появилась улыбка,
– Нет, и не брошу, - наклонившись к самому уху Хепри, прошептал он. – Я ее люблю. Она будет моей.
Хепри содрогнулся от ужаса, хотя только что сам напрашивался на такой ответ.
– Она же на двадцать лет тебя старше, - прошептал юноша.
– На девятнадцать, - поправил Аменемхет. Они по-прежнему шептались, так что никто вокруг ничего не мог расслышать.
– Кроме того, при дворе нередко так бывает – новый Хор наследует гарем отца: это значит - всех женщин, даже если они старше его, - шептал Аменемхет. – Твоя мать очень красива, никакая девица из тех, с кем меня знакомили, не стоит ее…
Хепри усмехнулся, но возражать не стал. Никто бы на его месте не стал.
Их жизни так сложно и пугающе переплелись, что узлы было уже не распутать – можно было только разрубить. Но Хепри рубить не станет.
– Но ведь твой отец жив, - прошептал он. – На что же ты надеешься? Ведь моя мать его наложница, а не твоя?
– Отцу пятьдесят семь лет, - прошептал в ответ Аменемхет.
Хепри отпрянул от него, глядя на юношу в ужасе.
– О чем ты говоришь? – прошептал он.
Аменемхет улыбнулся.
– Только о том, что никто не живет вечно, - ответил он. Если бы он не перестал улыбаться при этих словах, Хепри убежал бы от него в страхе и омерзении, но Аменемхет помрачнел, заговорив о смерти отца. Он любил его, как бы ни вожделел к его женщине.
Юноши перемолчали опасный момент.
– А на ком ты женишься? – задал Хепри более безопасный вопрос.
Аменемхет вздохнул.
– На знатной госпоже, дочери жреца Тотмеса, - ответил он. – Ее зовут Неферу-Ра*, и ей четырнадцать лет.
Хепри вздрогнул.
– Хотел бы я увидеть ее, - сказал он.
– Увидишь, - милостиво обещал молодой жрец. – Когда она появится в храме, я приведу ее к тебе – эта госпожа тоже жрица, певица Амона, как первая жена моего отца.
Хепри заслонился рукой, чувствуя, что не выдержит долго. Эти старшие жрецы Амона со своими детьми сплетались в змеиный клубок, смертельно жаля всякого постороннего, кто смел соваться к ним. Как эта Неферу-Ра взглянет на мальчишку-оборвыша, с которым водится ее красивый знатный жених?
Ясно одно – без одобрения.
– Она красивая? – обреченно спросил Хепри.
Аменемхет вдруг снова нагнулся к его уху и прошептал:
– Нет, и она мне совсем
Они уставились друг на друга, а потом Хепри прыснул, а губы Аменемхета дрогнули в улыбке. Но и только. Жрец не позволил себе большего.
– Не бросай мою мать, - прошептал Хепри, чувствуя, что они – и Хепри, и Тамит, и ее любовник - все больше погрязают в преступлении, отказаться от которого тоже преступление. Разве может отец бросить ребенка, а этого ребенка оставить чужому мужчине? Разве может он бросить мать своего сына?
Аменемхет обнял его, крепко, по-дружески, но снисходительно.
– Я не откажусь от твоей матери, - прошептал он. – Моя жена примет ее, потому что я, как ее муж, воплощение Маат в ее доме. Я прикажу Неферу-Ра, и она послушается.
Хепри вздрогнул, не сомневаясь в этом. Аменемхет мог заставить слушаться не только четырнадцатилетнюю девочку.
– Вы будете жить в доме твоего отца? – шепотом спросил он.
Аменемхет чуть, значительно кивнул.
– Да, друг, в доме Неб-Амона. Жена уходит к мужу.
Потом он вдруг заспешил – нет, не засуетился, как сделал бы обыкновенный смертный, а нахмурился и выпрямился, не утратив, однако, своего юного величия.
– Мне пора, мой друг, скоро служба. А тебе нужно делать уроки.
Аменемхет улыбнулся, и Хепри сразу почувствовал себя мальчиком перед лицом наставника. Он прикрыл глаза – как права была мать, говоря об их будущем положении и отношении друг к другу…
Юноша повернулся и поспешил обратно в храм, не оборачиваясь на красивого молодого господина.
Неферу-Ра он увидел на другой же день – хотя уже едва ли этого хотел; и девица показалась ему такой неприятной, как он и ожидал. Девушка выглядела, наверное, даже младше своих лет – если смотреть на плоскую грудь и неразвитые бедра; но умное лицо могло принадлежать и двадцатилетней женщине. Она поджимала и без того тонкие губы и прищуривалась, даже когда в глаза не било солнце; тяжелый парик на ее голове, покачивающийся при повороте головы, казался самым правильным обрамлением взрослого лица.
Вдруг у Хепри возникло чувство, что у Неферу-Ра нет своих волос. Он знал, что некоторые женщины, и особенно жрицы, бреют головы подобно мужчинам, но очень надеялся, что Неферу-Ра не снимет парик при нем…
Однако держалась девушка с достоинством царевны.
– Привет тебе, - неожиданно красивым голосом обратилась она к Хепри. – Я рада знакомству с другом моего мужа.
Хепри склонил голову.
– И я рад, госпожа, - ответил он. Выпрямившись, он увидел, что Неферу-Ра его рассматривает. Взгляд девушки скользнул по его натруженным и испятнанным чернилами рукам, по грубой набедренной повязке и сбитым ступням, и с ее лица исчезла даже тень расположения.