Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Все поняв, юноша ощутил огромный стыд. Меритамон – Меритамон видела, какие у него ноги… И хорошо. Теперь она поняла, кто он такой, и перестанет говорить с ним и так страшно угрожать его жизни и своей чести.
Покачиваясь, Хепри вышел в коридор и попытался вспомнить, где двери. И нет ли у входа стражи? Если есть, он просто не знал, что делать.
Юноша притронулся к голове и ощутил, что пора бриться. Как глупо! О чем он думает!
Он направился вперед по пустому коридору, все чаще дыша от напряжения и испуга. О милосердный
Его настигли чьи-то шажки и пыхтение, и юноша увидел Меритамон. Она была растрепанная и в измятом платье, но сияние ее красоты ничуть не потускнело со вчерашнего дня.
– Как хорошо, что ты еще не ушел, - сказала она. – Ты встал очень рано, еще все спят. Я сейчас пришлю к тебе слугу, и он проводит тебя к воротам. А может, ты хочешь вымыться и поесть?
Ужасно хотел – но больше всего хотел отсюда сбежать. Какая безрассудная девушка! Прекрасная госпожа!..
– Ты очень добра, - низко кланяясь, ответил Хепри. – Я не стою твоей заботы, дорогая госпожа. Прошу тебя, только покажи мне, где выход, и я больше никогда тебя не побеспокою.
Меритамон посмотрела на него растроганно и с нежностью.
– Сейчас я пришлю слугу, - мягко сказала она и убежала.
Хепри добрался до храма живым.
========== Глава 50 ==========
Аменемхет зажил странной и преступной жизнью: преступником он чувствовал себя с обеими своими женщинами. Неферу-Ра отнимала у него то, что он мог бы отдать Тамит, матери своего сына; и самого сына молодой человек почти не видел. Только на руках у кормилицы или Мерит-Хатхор. Хотя Мерит-Хатхор уже начала водить Аменхотепа за ручку – он рано пошел и уже говорил… Отцом он называл Неб-Амона…
А кого он будет называть матерью? Кажется, этого слова мальчик до сих пор не знал.
С Тамит молодой человек чувствовал себя счастливым, и только с нею успокаивалась его душа, потому что именно эту женщину он хотел и имел право назвать своей женой – своей настоящей семьей; но, вместе с тем, именно с нею он был самым большим преступником. Он приходил в ужас от мысли, что будет, если Неб-Амон узнает, что сын по ночам проникает в его гарем, пусть господин дома и не касался принадлежащей ему женщины…
По ночам.
Только в это время Аменемхет мог ходить к своей любовнице, потому что днем его присутствия требовала жена. Неферу-Ра была слишком умна, чтобы не понять в конце концов, что означают отлучки мужа, и не выследить его. А ночами – что ж, кажется, она не возмущалась тем, что муж чаще ночует на своей половине, чем на ее. Ее слишком рано выдали замуж, думал Аменемхет, ей рано отдаваться мужу, она страдает от этого. Он уже понимал, что чувствует женщина с ним. Он уже знал, когда женщина наслаждается…
Другой, может быть, пренебрег бы неудобством жены – ведь он имел право на ее тело; но Аменемхет
К стойкой Неферу-Ра он испытывал смешанное уважение, жалость… и неприязнь, которая все усиливалась, хотя Аменемхет понимал, что его жена только выполняет свой долг, проводя с ним дни и ночи. Но постепенно и ночи с ней стали для него неприятны: юноша совсем не испытывал любви к ее почти детскому телу, и жалел ее, когда ощущал ее страх; все это убило желание и в нем. Он всегда чувствовал глубоко, у него были отцовский ум и сердце.
Аменемхет ждал дня, когда отец разрешит ему в полной мере возобновить служение в храме: сейчас Неб-Амон освободил и его, и Неферу-Ра, чтобы дать им время узнать друг друга; но это время вместе не сближало их, а только увеличивало отчуждение, и в конце концов господин дома тоже это понял. Неферу-Ра и Аменемхет вернулись в храм – вместе, но порознь, точно никогда не были женаты; этот брак был не сердечным союзом, а только узами, смирявшими их и хранившими добродетель обоих.
Что ж, может быть, Неб-Амон этого и добивался.
Больше месяца супруги даже не видели друг друга – в этом не было необходимости: они не занимались никакими общими хозяйственными и жреческими делами, требовавшими обсуждения. А потом Неферу-Ра вдруг сама отыскала мужа и вывела его в храмовый двор для разговора…
– Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне, - сказала она.
Аменемхет посмотрел в ее пылающее некрасивое личико и вспомнил, какой маленькой и хрупкой казалась ее головка без парика. Из-за этого он еще больше сдерживал себя с ней; жена казалась слишком… маленькой для его страсти.
– Зачем? – спросил он.
Они были одни, и можно было отбросить приличия, от которых Неферу-Ра в первые дни брака не отступала ни на шаг.
Умная жрица прищурилась, знающе, болезненно, и на ее глазах появились слезы.
– Ты не любишь меня и никогда не любил, - сказала она.
Аменемхет вздохнул и поднял руки, чтобы положить их на ее плечи, но жена отдернулась, словно боялась, что его тяжелые ладони раздавят ее плечики.
– Ты все знаешь, госпожа – мы никогда не говорили о любви, - сказал он жене. – Мы следовали долгу.
Она закрыла глаза, и из-под ресниц закапали слезы. Аменемхет не помнил, чтобы видел ее слезы хоть раз – даже в первую ночь, которую она перенесла как стойкий узник пытку.
– Мое сердце полюбило тебя, - сказала Неферу-Ра. – Ты совершенен…
Аменемхет от неожиданности и жалости усмехнулся. Он снова ступил к ней, протягивая руку для утешения, но жена опять отпрянула.
– Ты презираешь меня, я вижу! – выкрикнула она шепотом. – Почему? Да, мое тело некрасиво, но я неустанно воспитываю мой Ка, я никогда не нарушала своего долга перед тобой и перед богом!..