Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
– Встань, - досадливо, но вместе с тем удовлетворенно и милостиво сказал Аменемхет. Хепри встал, и господин обнял его. Это было мучительно, как унизительный обряд, который нельзя не выполнить.
Обнимая его за плечи своей отягощенной золотом рукой, Аменемхет сел с другом на тростниковую циновку на полу.
– Как ты живешь? – спросил он.
Хепри пожал плечами.
– Я доволен, господин.
Он почувствовал гнев Аменемхета, хотя упорно не смотрел на него. Но Аменемхет сдержался; его настроение
– Умерла Мерит-Хатхор, наша домоправительница, заменившая мне мать, - прошептал он. Хепри с изумлением повернулся к другу, и, увидев его лицо, без всяких усилий над собой подался к нему и обнял. Тот прижал его к себе, мучая обоняние своим благоуханием и причиняя боль своими драгоценными украшениями.
Юноша ожидал, что Аменемхет прибавит еще что-нибудь, но Аменемхет снова его удивил.
– Два дня назад мы погребли Мерит-Хатхор и сняли траур, - прошептал молодой человек. – Это значит, что я могу жениться снова.
Хепри воздел руки. Он был поражен. И поведением великого ясновидца, и поведением его сына.
– Это снова решил твой отец? – спросил юноша.
Аменемхет дернулся, точно сбрасывая с плеч свою белую одежду или чьи-то назойливые руки.
– Ну конечно! Не я же! – выкрикнул он.
В этом возгласе было столько огня и гнева, что Хепри вскочил.
– Что ты задумал? – воскликнул он, вставая перед своим господином, точно приказывая ему. Как будто это было возможно… в какую угодно минуту!
Аменемхет улыбнулся, ничуть не потревоженный таким выступлением. Он был встревожен только тем, что происходило в его доме и его сердце – Хепри был для этого слишком мелок.
– Успокойся, - сказал он другу. Потом встал и сразу оказался выше его, а шире в плечах и груди не переставал быть, стоял или сидел. Если бы он сдавил Хепри горло, как тогда, много лет назад, то задушил бы.
– Я пришел к тебе не затем, чтобы говорить о моей женитьбе, - произнес он.
О своих любовных делах Аменемхет уже никогда с ним не заговорит. Кто-то из них двоих лишился такого права – старший или младший.
– Я пришел похлопотать о твоем повышении, - сказал молодой жрец. – Теперь я могу это сделать.
– Аменемхет, не нужно! – воскликнул Хепри, но Аменемхет уничтожил его снисходительной улыбкой.
– Это уже решено, - сказал господин. – Сегодня я говорил с жрецами, и завтра ты пройдешь следующую ступень посвящения. Ты переселишься отсюда, - он, нахмурив брови, оглядел скромную келью. А Хепри всегда думал, что именно в такой подобает жить жрецу.
– Спасибо, господин, - угасшим голосом поблагодарил он, и вдруг вскрикнул и качнулся, получив увесистый подзатыльник. Это было еще больнее от перстней, украшавших пальцы его господина.
Аменемхет улыбался, но тяжело дышал, а в глазах был гнев.
– За что, господин? –
– За это! – бросил Аменемхет. – Чтобы я больше не слышал от тебя такого обращения! Ты мой друг!
– Конечно… “господин”, - чуть не закончил Хепри. Он подавил усмешку и кивнул.
– Спасибо, друг, - пробормотал он, пряча глаза. Аменемхет вздохнул, подавляя раздражение, потом поднял руки и глаза к небу, моля послать ему терпения с этим юнцом, который не умеет даже быть благодарным.
Потом взял жмущегося мальчишку за плечи и привлек к себе – тот не сопротивлялся, но застыл; Аменемхет почти ритуально, улыбаясь, расцеловал его.
– Вот так, - сказал сын великого ясновидца, удовлетворенный собой. – Мои друзья не могут страдать в безвестности.
Потом он снял со своей руки самый тяжелый и дорогой перстень и надел его на послушную руку Хепри. Рассмеялся, наслаждаясь его смущением и неспособностью противостоять всем этим милостям.
А Хепри видел перед собою лицо матери. “Он подарит тебе золотой браслет или перстень… Верх твоих мечтаний, скромный жрец…”
– Думаю, я устрою, чтобы тебя вернули в твой прежний дом – ведь это собственность храма Амона, - сказал Аменемхет.
Он помрачнел.
– Это жилище было тюрьмой, но оно лучше моего. В моем доме поселилась смерть.
“Я знаю ее имя. Ее зовут Тамит”, - подумал Хепри.
Он не выдержал.
– Кто же теперь ведет дела твоего дома вместо Мерит-Хатхор? Может ли моя мать видеться со своим сыном?
– Дела дома ведем мы с моим отцом, - нахмурившись, ответил Аменемхет. – Больше этим занимаюсь я, у отца слишком много забот в храме, на строительстве, при дворе его величества и в городе мертвых…
Он рассмеялся, видя крайнее изумление друга.
– Ведь мне уже девятнадцать лет, мой друг. Я могу быть полновластным господином и распорядителем в собственном доме.
– Так значит, ты можешь заботиться о своем сыне? – осторожно спросил Хепри. – Ты можешь показывать его матери?
Аменемхет пожал плечами и покрутил головой; усмехнулся.
– Опомнись, дитя. Мой сын отцом считает моего отца, а мать он считает мертвой. Так что я ему, - он помрачнел и выплюнул, - брат!
– Ты дружен с ним? – спросил Хепри.
Плохой вопрос. Аменемхет поежился, и даже утратил свой здоровый вид.
– Нет. Этот ребенок не дружит ни с кем. Он очень странен.
– Должно быть, тоскует по матери, - предположил Хепри, и тут же обозвал себя глупцом. Аменемхет воздел руки, потом уронил и рассмеялся.
– Вероятно!
– Я хотел бы увидеть его, - сказал Хепри.
Аменемхет, не отвечая, направился к выходу; а потом вдруг остановился и обернулся к другу – нет, просто покосился с какой-то жестокой усмешкой.