Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Она оставалась дома – теперь ей прямо запретили выходить. Мать. Ка-Нейт сама не знала, чего боится госпожа дома – неужели того, что на нее нападут? Но кто в городе знает Ка-Нейт, кому нужна ее смерть? Неужели у нее могут быть враги?
Госпожа Нофрет берегла свое дитя как драгоценность, чтобы передать ее будущему мужу в целости и сохранности. После сватовства верховного жреца ее настроение изменилось полностью – как раньше она горячо расхваливала Хорнахта, так теперь целиком и полностью заняла сторону великого пророка Амона.
–
– Я друг фараону, - гневно ответил Джедефптах. – Жрецы жиреют, отнимая богатства у казны. Они…
– Ты хочешь сказать, что они враги фараону? Опомнись! – в ужасе воскликнула Нофрет. – Они первые слуги его, они опора трона! Фараон и сам – жрец! Без них не стало бы Та Кемет!
– Верно, - мрачно ответил Джедефптах.
Он помолчал.
– Но так, как есть, не должно быть.
– Чем же плохо то, что есть? Амон – величайший из богов, и он заслуживает величайших богатств!
Уже Нофрет разгневалась.
– Кто же, если не этот бог?
Джедефптах склонился к ней почти с выражением ненависти.
– Есть величайший из богов, о котором ты забыла, - тихо сказал он. – Божественный Рамсес, его величество, жизнь, здоровье, сила, над которым хотят подняться эти слуги.
Нофрет заткнула уши и отпрянула.
– Я не желаю слушать эти мятежные речи! – крикнула она. – Ты хочешь изменить Маат! Ты оскорбляешь жрецов Амона, ты прогневаешь его!
Джедефптах совсем тихо рассмеялся; только глаза сверкали.
– Ты стала другом жрецам только тогда, когда жрец Амона решил породниться с тобой, - сказал начальник мастерских. – Какие изменщицы женщины.
– Замолчи! – крикнула Нофрет.
Она выпрямилась во весь рост, так что стала едва ли не выше понурившегося мужа.
– Я твоя верная жена, достойная госпожа твоего дома, и не буду терпеть напраслину, - сказала она.
Джедефптах поднял голову.
Как-то криво улыбнулся. Развел руками и хлопнул себя по бедрам.
– Да, Нофрет, истинная правда. Ты верная жена мне и достойная госпожа моего дома. Прости.
Нофрет кивнула, чувствуя себя правой и все еще гневной.
– Хорошо.
Она стремительно покинула комнаты, направляясь к дочери. Дать ей какие-то еще наставления – как стать лучшей женой верховному жрецу. Джедефптах с отвращением вздохнул.
Ах, Са-Монту. Не было худшего наказания за слабость Джедефптаха, чем предстать перед начальником строительных работ фараона после того, как он изменил ему и его сыну.
Са-Монту – прямой и гордый человек, преданный фараону – выслушал Джедефптаха с лицом каменной статуи. Только глаза сверкали, и чуть изогнулись сжатые губы.
“Я понял, - отрывисто сказал его друг. – Жрец Амона запугал тебя. Я все понял, Джедефптах, мне не нужно больше слов”.
Джедефптах тогда пришел в отчаяние. Такого друга, как Са-Монту, он
“Таково было желание моей дочери!” - воскликнул Джедефптах, пытаясь оправдаться. Са-Монту усмехнулся.
“Все женщины соблазняются золотом и властью. Ты знал, как Ка-Нейт любил мой сын? Ты знаешь, как он болен теперь, что отказывается от пищи и не хочет никого видеть, даже меня?”
“В самом деле?”
Джедефптах был глубоко огорчен.
“Может быть, найти для Хорнахта врача?”
“От этой болезни нет врачей, - с горечью ответил Са-Монту. – Как нет врачей, которые лечили бы вероломные души”.
Джедефптах оскорбился и ушел, не попрощавшись. Но слова Са-Монту огнем горели в его душе. Начальник мастерских чувствовал, что Са-Монту прав, а он сам… изменщик.
Но Ка-Нейт желает этого человека в мужья, подумал Джедефптах. Я тоже люблю свое дитя, как Са-Монту любит Хорнахта. Но все равно этот поступок – низкий поступок, разрушающий Ка*.
И он навсегда потерял любовь и Са-Монту, и его сына. А что приобрел… взамен? Покровительство жрецов?
Джедефптаху хотелось плюнуть.
Но теперь уже ничего не изменить – если он откажется и от слова, данного верховному жрецу, будет изменщиком дважды.
***
Ка-Нейт ничего не знала об отцовских терзаниях – знала только то, что он огорчен ее скорым браком, но старается совладать с собой. Джедефптах не желал омрачать ее счастье, и весна ее любви только расцветала.
Неб-Амон приезжал в их дом еще несколько раз – теперь по праву жениха: и по праву жениха гулял со своей невестой в саду, где они наслаждались долгими речами и долгими поцелуями. Ка-Нейт трепетала от каждой ласки, раскрываясь ему навстречу, словно цветок. Но великий ясновидец не желал вступать в свои права прежде, чем будет готов договор, а их любовь – освящена.
Чем дольше ожидание, тем сладостнее награда. Желание обладать Ка-Нейт захватывало пророка Амона все сильнее, но никогда еще он не чувствовал такой радости жизни. Только в юности… когда людей радует все.
– Я люблю тебя, - говорил он Ка-Нейт то, что никогда еще не говорил никакой женщине. Его жена Мут-Неджем, ушедшая на Запад, была высокой жрицей Амона и дочерью верховного жреца Хора – необходимостью. Жизнь с нею была длинной храмовой церемонией от начала и до конца.
– И я люблю тебя, господин моего сердца, - отвечала Ка-Нейт.
Мут-Неджем никогда не говорила ему таких слов. И не дарила таких взглядов. И не целовала его так, точно кроме него, на земле не было никого.
Ка-Нейт ничуть не смущалась тем, что ее отец почти никогда не выходит приветствовать будущего зятя – счастье застлало ей глаза, и она не видела, что этот договор был для Джедефптаха почти насилием. Сам Неб-Амон готов был презреть не только сопротивление начальника мастерских. Ради того, что испытывал сейчас, он мог бы презреть… что угодно.