Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II

MadameD

Но он верил, что Амон наконец послал ему награду за верное многолетнее служение.

Разве может быть иначе?

Кто, как не он, заслуживает такой награды, как Ка-Нейт? И кого, как не его, достойна она сама? Счастьем и истинной справедливостью было то, что Неб-Амон помешал ее браку с неловким юношей, который ничего еще не успел достичь… и который не сумел бы ее любить. Хорнахт сломал бы этот цветок.

Неб-Амон без всякого сожаления узнал, что бывший жених Ка-Нейт тяжело заболел, когда его разлучили с ней.

Богам следовало наслать на него болезнь еще раньше – тогда, когда он покусился на девушку, которой не стоил.

А теперь эта девушка станет высокой госпожой и матерью высоких господ. Станет тем, чем рождена быть.

– Ты не должна ни о чем сожалеть, - говорил он Ка-Нейт, когда она грустила об отце и об отвергнутом женихе. – Каждый становится тем, что ему предназначено. Или ты не знаешь, что все в нашей земле совершается согласно божественной справедливости?

Ка-Нейт улыбалась.

– Я не верю в это, когда гляжу на тебя, мой прекрасный брат. Когда вижу, что это ко мне обращено твое желание. Ты достоин царицы.

– Ты – моя царица, - отвечал пророк Амона.

***

Хорнахт проболел почти до самой свадьбы своей невесты со своим соперником. Потом, в одно утро, он встал – и пешком, во вчерашней одежде, шатаясь от слабости и одышливо дыша, отправился в храм Амона.

Он сам не знал зачем. Еще раз помучить свое сердце созерцанием блестящего соперника?

Но Неб-Амона он в храме не нашел, как и своей бывшей невесты. Должно быть, они наслаждались друг с другом.

Хорнахт чуть не заплакал.

Он направился прочь – его провожали удивленные взгляды тех, кто знал его прежде: сильным, веселым и смелым. Но теперь ему не было дела до этих взглядов.

И вдруг у ограды он увидел незнакомую молодую женщину, стоявшую неподвижно и пристально глядевшую на него. Хорнахту сейчас не нужны были никакие женщины, кроме той, которую у него отобрали.

Но он почему-то остановился – словно огромные черные глаза незнакомки приказали ему это.

Женщина быстрым шагом приблизилась к нему, и Хорнахт увидел, что она очень красива. Он сравнил бы ее с богиней Баст*… с кошкой, принявшей человеческий облик, но сохранившей опасную грацию.

– Ты Хорнахт, сын господина Са-Монту? – напряженным шепотом спросила Тамит.

– Да, я Хорнахт, сын Са-Монту, - угрюмо сказал юноша. – А кто ты? Тоже жрица?

Тамит рассмеялась.

– Нет, юноша. Я прихожу сюда, но я не служу этому богу. Он помогает мне.

Хорнахт был удивлен и возмущен ее обращением – эта девица, несмотря на свою необыкновенную красоту, была одета в совсем простое платье, а ее босые ноги загрубели. Служанка! Но почему она так дерзко говорит?

– Кто же ты такая? – спросил он.

Незнакомка наклонилась к нему и шепнула:

– Я Баст.

И так сверкнули ее глаза под изломом черных бровей, что юноша не нашелся что ответить на новую неслыханную дерзость. Он вдруг подумал, что такой ему и представилась бы Баст, вздумай она спуститься на землю.

– Богиня? – спросил Хорнахт без улыбки. Что еще она задумала?

“Баст” рассмеялась, сверкнув мелкими острыми белыми зубами.

– Это – мое имя для тебя, Хорнахт. Пойдем со мной.

– Зачем? – спросил он, не двигаясь с места.

– Я знаю твое имя, и я знаю твое горе, - шепнула “Баст”; она повернулась и оглянулась на него через плечо. Поманила тонкой смуглой рукой.

Хорнахт пошел за ней как привязанный, удивляясь себе – почему он слушает ее? Она знает его горе, и что с того? Только боги могут тут помочь.

“Баст” вывела его за ограду храма, а потом – повела к разведенному в стороне пальмовому островку-рощице. Хорнахт нахмурился, глядя, как мелькают ее смуглые босые ноги. Неужели она хочет его соблазнить?

Его сейчас не соблазнила бы и царевна.

Красавица завела его под деревья и, немного углубившись в рощицу, так что пальмы почти скрыли от них город, села на землю, обхватив рукой поднятое колено. Изогнулась и улыбнулась Хорнахту.

Очень красивая женщина.

Хорнахт равнодушно смотрел на нее.

– Какое средство ты знаешь от моего горя? – спросил он. – У меня отняли невесту. Мне не нужна другая.

“Баст” рассмеялась каким-то мурлычущим, грудным смехом.

– Я не предлагаю тебе себя, юноша, ты слишком самонадеян. Я вхожа в дом твоего врага, Неб-Амона, который женится на твоей невесте.

Хорнахт подался вперед, широко раскрыв глаза.

– Вот как?

Девица кивнула.

– Ты хочешь вернуть ее?

– Я ничего так не хочу, - хрипло ответил Хорнахт. – Я хочу ее больше воды и пищи.

“Баст” перестала улыбаться.

– Мне знакомы такие терзания.

Она взглянула на юношу.

– А что, если я скажу тебе – я каждый день нахожусь рядом с твоим врагом и каждую ночь сплю в его доме? Что, если я скажу тебе – я вижу, что он ест и что пьет?

“Баст” приблизила к нему свое лицо и прошептала, горячо дыша ему в щеку:

– Что, если я скажу тебе – я знаю, где он спит и могу войти туда?

– Что… ты мне предлагаешь? – прошептал Хорнахт. – Убийство? Ты, должно быть, безумна…

– Нет, - ответила девица. Она взглянула прямо перед собой, и в этом взгляде не было жизни. – Я так же безумна, как и ты.

– И ты воин – разве ты не убивал? – прибавила она, глядя на замершего юношу. – Иногда убийство угодно богам.

Вдруг “Баст” поднялась.

– Я уйду, а завтра в это время ты сможешь снова найти меня в храме, - сказала она. – Если ты захочешь поговорить со мной, ты сможешь подойти. Но потом меня здесь уже не будет… Баст не ждет.