Цветок пустыни
Шрифт:
Конечно, Вита совсем не была уверена, что он позволит ей покататься верхом, опасаясь, что она решится на бегство, но именно этого ей хотелось сейчас больше всего на свете. А кроме того, она была любопытна и хотела как можно больше узнать о чистокровных арабских скакунах.
Девушка вышла в общую часть шатра, и в ту же минуту рабыня принесла ей кофе, свежеиспеченный хлеб, – хотя Вите показалось, что еще слишком рано, и было непонятно, когда его успели испечь – а также горшочек с маслом, очевидно, сбитым из овечьего или козьего молока.
Вита знала,
Они также выгоняли на пастбища овец и другой скот – мужчины считали для себя унизительным заниматься подобной работой, так же как и носить воду из колодцев – это тоже считалось женским занятием, как бы далеко ни находился колодец от шатра и сколько бы раз туда ни приходилось ходить.
Вита получила настоящее удовольствие от чашечки горячего, ароматного кофе. Она догадывалась, что это вошло у шейха в привычку и что большинство бедуинов не пьют такой дорогой напиток, разве что в самых исключительных случаях.
Затем, поднявшись с дивана, она направилась к выходу из шатра.
И в этот момент вошел шейх.
Было очевидно, что он готов к верховой прогулке. В руках он держал короткий хлыст, и Вита успела заметить, что на ногах у него высокие коричневые сапоги, которые она видела еще в тот день, когда встретилась с шейхом на пристани.
– Как вы отдохнули? – спросил он.
– Хорошо, благодарю вас, – ответила Вита, – и теперь горю нетерпением увидеть ваших лошадей.
Он улыбнулся, заметив ее возбужденное лицо.
– Идемте. Я приказал подогнать их прямо сюда, чтобы вам не пришлось идти слишком далеко.
Выйдя из шатра, Вита на мгновение остановилась, упиваясь открывшимся перед ней зрелищем.
Сейчас она жалела только об одном, что нет рядом ее отца и он не может увидеть эту красоту. Сотни три самых великолепных лошадей, каких она только могла себе представить, собрались вместе в один табун.
И, конечно, она не могла не подумать, что любой английский коневод дорого бы отдал за то, чтобы сейчас оказаться на ее месте.
– Я догадался по тому, как вы бранили меня во время нашей первой с вами встречи, – заметил шейх, – что вы кое-что понимаете в лошадях.
– У моего отца большая конюшня, – ответила девушка, не отрывая взгляда от прекрасных животных и не замечая выражения, с которым смотрел на нее шейх, – но я сомневаюсь, есть ли у него хотя бы одна лошадь, равная этим.
Она прошла вперед, шейх следовал за ней. Подойдя к животным ближе, Вита убедилась, что синьор Дайри был абсолютно прав, называя арабских лошадей ласковыми и смирными.
Кобылы сразу же узнали шейха и потянулись к нему, пытаясь потереться головой, приласкаться. Ему пришлось буквально отталкивать их морды, когда он захотел дать своей спутнице некоторые пояснения.
– Только когда я увидела, как на нас мчатся ваши люди, там, в пустыне, я поняла, какими быстрыми могут быть арабские лошади.
– Мы никогда не устраиваем регулярных скачек, как вы у себя в Англии, – ответил шейх, – поэтому нам трудно оценить скорость наших лошадей до тех пор, пока их не продают в Европу. Но поскольку нас больше интересуют сражения, то главное для нас в лошади – это ее выносливость и стойкость, необходимые в боевой обстановке, и именно по этим признакам мы их отбираем.
При упоминании о войнах Вита невольно обернулась назад, вглядываясь в линию горизонта.
Конечно, она понимала, что еще слишком рано ожидать появления каких бы то ни было признаков приближения племени Мезраб, просто она безумно боялась момента, когда два племени начнут сражение из-за нее и будут бессмысленно умирать люди и лошади.
Однако эти мысли слишком угнетали и расстраивали девушку, поэтому она постаралась отвлечься от них на время и все свое внимание сосредоточила на лошадях, которых показывал ей сейчас шейх.
– Вот это представительница породы кейлан, – сказал он. – Думаю, что название эта порода получила из-за черных отметин вокруг глаз, будто нарисованных углем, как это делают арабские женщины, подводя глаза и черня брови.
Лошадь была очень красивой, и Вита не удержалась и потрепала ее по шее. Затем шейх указал на другую лошадь.
– А вот это – кохлани, – продолжал объяснять он, – эта порода используется исключительно для верховой езды. Говорят, что порода берет свое начало от кобыл из стада самого царя Соломона. Так это или нет – не знаю, но только это самая выносливая порода среди арабских скакунов, эти лошади могут выдержать тяжелые и долгие лишения.
Они двигались вдоль табуна, рассматривая одну лошадь за другой, и шейх рассказывал Вите то, что она уже знала, а именно, что бедуины никогда не надевают на своих лошадей удила или уздечки – только тонкий ремешок, обвязанный вокруг носа.
– Я заметила во время нападения ваших людей, – сказала Вита, – что все они ездят без стремян и узды. Но как же тогда вы управляете лошадью? Ведь я видела, как легко, просто виртуозно всадники выполняли совершенно немыслимые трюки.
– Думаю, это удается потому, что наши лошади мягче нравом и послушнее европейских. Я не встречал среди них злых или строптивых, – немного подумав, сказал шейх. – У них нет пороков, присущих европейским… лошадям.
Он помолчал, затем добавил, скривив губы:
– Возможно, это можно отнести не только к лошадям. – И отвернулся прежде, чем Вита смогла что-либо ответить.
Девушка промолчала, невольно подумав о том, кто же мог нанести столь горькую обиду этому, казалось бы, такому суровому человеку.
А затем Вита вспомнила, как шейх произнес имя Илейн, и обнаружила, к своему удивлению, что ее очень интересует, кто же такая эта Илейн? Может быть, она англичанка?
Шейх хорошо говорил по-английски, поэтому можно предположить, что он бывал в Англии или много общался с англичанами. И кем бы ни была для него эта женщина, она вполне могла также быть родом из Англии.