Цветок пустыни
Шрифт:
– И, судя по всему, вы приняли его предложение.
– Да. К тому времени я уже хорошо знал арабский, и Отман много рассказывал мне о своем племени, об их обычаях, о жизни в пустыне. Мне хотелось все забыть и начать новую жизнь. Так оно и произошло, словно небо услышало мои молитвы.
Шейх задумчиво потер виски, собираясь с мыслями. Вита молча ждала продолжения его рассказа.
– Когда мы добрались до Дамаска, то узнали о страшной трагедии. Погиб отец Отмана – шейх эль-Хассейн. Все ждали Отмана, так как, кроме него, некому было возглавить племя, его младший сводный брат Хеджаз был совсем еще
Шейх снова умолк, и Вита поняла, как трудно даются воспоминания.
– Перед смертью он просил меня стать на время во главе племени, пока не подрастет его младший брат, которому тогда было всего четырнадцать. Его соплеменники уже успели узнать меня за это время, мне доверяли.
– Так вы стали шейхом! – воскликнула Вита, пораженная его рассказом.
– Все эти восемь лет я выполнял обещание, данное мною другу, возглавлял племя, пока Хеджаз не стал достаточно взрослым, чтобы занять место, принадлежащее ему по праву.
– И теперь… он вернулся, – еле слышно произнесла Вита.
– Да, он получил солидное образование, как и его старший брат. Этого хотел их отец, чтобы его сын, новый шейх племени, был образованным человеком. Теперь он сможет занять достойное место среди наиболее цивилизованных шейхов, которые управляют племенами бедуинов. Ну а я… – он чуть помолчал. – Я остался не у дел!
В его последних словах явственно звучала горечь, от которой скривились его чувственные губы.
– Я и представить себе не могла, что вы не араб, – сказала Вита. – И я могу понять, почему племя так охотно приняло вас.
– Я испанец, хотя в моих жилах есть примесь другой крови: моя бабушка была англичанкой, – признался он. – Но все это не имеет значения. Сейчас я просто нищий, бездомный бродяга, без роду и племени.
Он вновь поднялся на ноги и прошелся по шатру, словно внутреннее волнение не позволяло ему сидеть спокойно.
Когда он встал и отвернулся от нее, Вита очень тихо сказала ему в спину:
– У меня есть деньги… много.
– Надеюсь, вы не думаете, что я могу ими воспользоваться? – спросил шейх с внезапно вспыхнувшей яростью. – Я еще не пал так низко, чтобы брать деньги у женщины. Если у меня больше ничего не осталось, это не значит, что я потерял свои достоинство и гордость!
Вита глубоко вздохнула и закрыла глаза.
Она знала, как горды испанцы, и понимала, еще когда только произносила эти слова, что он сочтет для себя невозможным даже подумать о том, чтобы принять от нее помощь.
И еще девушка думала в отчаянии, что, если она не сможет помочь ему решить его проблемы, он покинет ее, и они никогда более не увидятся.
Она поднялась со своего места и подошла к нему, стоящему возле выхода из шатра.
– Пожалуйста… выслушайте меня, – взмолилась она.
– Нет, – резко оборвал он ее. – Я все для себя решил, и что бы вы сейчас ни сказали, ничто не может изменить моего решения. Завтра я отправлю вас к вашей кузине. С самого начала было сумасшествием с моей стороны помешать вам ехать туда.
– Так почему же вы… сделали это?
– Почему? – Он криво усмехнулся. – Да просто вы оказались самой красивой женщиной, какую я когда-либо видел в своей жизни, и я решил… использовать вас… отомстить вам за нанесенную мне когда-то обиду…
Он издал короткий смешок, в котором не было и намека на веселье.
– Я решил, что все здорово придумал! Наказал вас за то, что вы англичанка и так красивы, и, кроме того, заставил шейха Меджула спасать вас и тем самым начать небольшую войну, потакая желаниям наиболее воинствующих представителей племени.
– А… почему вы… переменили свое решение? – спросила Вита, затаив дыхание.
– Едва вы вошли в шатер, как я уже пожалел об этом, – сказал шейх. – Я понял, что вы – моя судьба, которую я ждал так долго и которая нашла меня именно тогда, когда я должен от всего отказаться… Какая злая насмешка! Видно, это расплата за все мои грехи… Я понял, что чувство, которое испытываю к вам, далеко не ненависть. Только я не осмелился признаться себе в этом сразу.
– Но тогда почему вы… не хотите понять, что мы… должны быть вместе? – с отчаянием спросила Вита.
– Как мы можем быть вместе? – спросил он горько. – Неужели вы думаете, я стану таскать вас за собой по всему свету и видеть, как вы страдаете, постоянно испытывая нужду и лишения? Без денег, без крыши над головой? Вы достойны всего самого лучшего… а я не в состоянии дать вам даже необходимое! Ни богатства, ни положения в обществе!
– Но меня совершенно не интересуют такие вещи, – поспешно сказала Вита.
– Да, до тех пор, пока они у вас есть, – усмехнулся он.
– Но мы можем… вернуться ко мне… в Англию, – предложила вконец отчаявшаяся девушка.
– Могу себе представить, какой теплый прием устроит мне ваш отец! – возразил шейх. – Нищий жених, искатель богатого наследства! Иностранец, которого его дочь подобрала в пустыне!
Он говорил с такой презрительной усмешкой, что Вита неожиданно для себя заплакала.
– Все, что вы говорите, это так ужасно… так жестоко… – сквозь слезы выкрикнула она. – Вы не знаете, что такое любовь. Иначе вы бы так не говорили. Но я люблю вас, и моя любовь… так прекрасна… она – дар небес, вы не можете ее вот так… оттолкнуть!
Он обернулся и взглянул на нее, и в ту же секунду выражение его лица смягчилось, а в глазах засветилась нежность.
– Ах, девочка моя, – сказал он ласково, – ты так прекрасна, ты само совершенство. Я восхищаюсь твоей храбростью, твоим чувством юмора, твоей чистотой, но более всего твоей душой. Я обожаю тебя, и я знаю: ты права, наша любовь – это дар небес. И тем тяжелее мне отказываться от тебя.
Его глубокий голос, полный любви, казалось, перевернул ей сердце.
Вита протянула к нему руки, и он пылко поцеловал сначала одну, затем другую. Его губы показались ей горячими, будто охваченными огнем, и такой же огонь вспыхнул у нее в груди, когда он медленно перевернул ее руки и со сдержанной страстью поцеловал ладони.