Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи
Шрифт:
Возвращение его было триумфальным. Представ перед зрителями во всём своём пушистом великолепии, Мррум сыграл на гитаре; а Кенур, наконец-то получивший возможность задрать морду в самые небеса, расположился у его ног и с наслаждением спел.
— Пора уходить, — сказала Виллена, — а то их от восторга удар хватит.
Жиззеа действительно изнемогали, погребённые под целой лавиной совершенно новых впечатлений.
— А теперь — колыбельную.
Лора начала петь, Гэри быстро подобрал нужную мелодию, и песня поплыла над площадью — такая нежная и мягкая, будто сотканная из серебряных
Артисты забрались в катер, облегчённо переводя дух. Кенура Виллена подхватила подмышку и, одной рукой держась за тяж, без всяких видимых усилий доставила по назначению и себя и его.
Когда задраили люки и включили свет, Мррум покосился на щенка с каким-то неопределённым выражением в зелёных глазах. Виллена придвинулась к Кенуру, чтобы в случае чего защитить его от мести кифа. Мррум фыркнул.
— Не съем я его, не бойся.
— Как бы он сам тебя не съел. Ведь в поединке у люка, насколько я понимаю, победителем оказался он, а не ты.
— Да ничего ты не понимаешь, — неожиданно грустно, а вовсе не воинственно махнул лапой киф.
— Когда песня рвётся прямо из самого… души, — он погладил себя одной лапой по горлу, а другой — почему-то по животу, — разве может кто-нибудь её остановить…
Виллена могла бы, конечно, сказать, что всегда предполагала: душа Мррума находится в животе, но промолчала и отвернулась, скрывая печаль, коснувшуюся синих глаз.
Вероятно, Мрруму тоже очень хотелось петь, но его пение нравилось только Лоре, а её и песни зуланзров могли привести в восторг, так что она не в счёт; других же ценителей его истошного вокала вряд ли можно было встретить где-нибудь, кроме его родной планеты.
Как ни странно, но с этого вечера Мррум стал относиться к Кенуру не то что лучше, а как-то уважительнее, как к коллеге, как к настоящему артисту. Ведь он и раньше относился к нему хорошо, и уж кто-кто, а Кенур это всегда чувствовал.
========== Глава 32. Философия кенуров ==========
На следующий день королева изъявила желание принять всех артистов (они же — посланцы Тайного Союза) в Тронном Зале.
Азафа восседала в чашечке прекрасного бело-розового цветка. Немного ниже располагался другой цветок — слева от центрального, и ещё ниже — третий, с правой стороны. Вместе они образовывали соцветие, выполненное с удивительным мастерством и служащее троном королеве и принцессам.
В присутствии всего двора королева Азафа торжественно объявила свою волю: каждый из артистов будет занесён в список победителей Большого Танцевального Турнира и соответствующим образом награждён.
— Вы не должны благодарить, — оборвала их Азафа, прежде чем они успели хоть что-то сказать. — Вы заслужили это. Почётный титул — выражение нашей благодарности за то невероятное удовольствие, которое я, мой двор и мои подданные получили от вашего выступления.
Усики придворных пришли в движение, выражая полное согласие со словами королевы, а также восхищение её мудростью и великодушием. А для чего же ещё нужны придворные, как не для того, чтобы соглашаться и выражать восхищение?
Впрочем,
— Я должна извиниться перед одним из вас, чьё имя мне, к сожалению, до сих пор не известно, — продолжала королева. — Произошла досадная ошибка, я бы даже сказала — возмутительное недоразумение… Мы… без должного почтения отнеслись к одному из вас, — королева определённо смотрела на Кенура.
Последний, по-видимому, польщённый её вниманием, помахал толстым полосатым хвостом и почему-то облизнулся.
— Надеюсь, наш гость извинит нас… Меня ввело в заблуждение… но лучше не будем об этом. В конце концов, у всех свои традиции, не так ли? — Азафа взглянула на Лору, ожидая от неё помощи в этом непростом положении.
— Да, да, — согласилась девушка, — конечно…
— Но почему у него нет переводчика? — озабоченно спросила королева.
— Я хотела бы поговорить с… Как его имя?
Люди и все прочие, кроме самого Кенура, беззаботно помахивавшего хвостом, замерли, пытаясь сообразить, что же теперь делать.
Первой “отмерла” Лора.
Не только разум, но и чувства, которые, как известно, обычно действуют быстрее, подсказывали ей, что пути назад уже нет. Жиззеа решили, что Кенур разумное существо, такое же как и остальные. Но ведь раньше они не обращали на него никакого внимания, считая не более чем животным.
Всё изменило вчерашнее выступление. Кенур участвовал в нём вместе со всеми, и его приветствовали так же как и других: сама королева вставала, шуршала всеми четырьмя руками; и если выяснится, что она почтила таким образом животное…
— Его зовут Кенур, — сказала Лора.
— Но как же… — начала королева.
— Будет ли мне позволено обратиться к Цветущей, — вмешался Рэй, вовремя вспомнив, как следует обращаться к королеве, если осмеливаешься первым заговорить с ней, — этот народ — он совершенно особенный, и переводчики для них не подходят: не могут перевести их весьма своеобразную речь.
— Вот как? — изумилась Азафа. — Но каким же образом вы разговариваете с ним?
— Дело в том, что мы с ним почти не разговариваем. Он выражает своё согласие и одобрение, так же как и неодобрение, различными жестами. Мы научились понимать их… более или менее. Например сейчас он выказывает своё расположение… вернее — почтение особе королевы при помощи своей… гм… пятой конечности.
— Это я могу понять. Но как же вы достигаете взаимопонимания, когда речь идёт о сложных вещах?
— Видите ли, — пришёл ему на помощь Михал, — относительно сложных вопросов с ними договариваются специалисты, которые в состоянии освоить необычайно сложную речь этой расы. Кенур достаточно хорошо понимает нас, мы понимаем его несколько хуже, но нам этого хватает. На самом деле, с ним не так уж сложно договориться, если узнать его получше…
— Как интересно! И в чём же заключается эта необыкновенная сложность их речи? — не унималась королева.