Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй
Шрифт:
– Да, почтенный … – протянул Симэнь. – Кобель-ерник – вот кто он.
– А что я тебе говорил, брат?! – подхватил Боцзюэ, выслушав рассказ Симэня. – За что только его расхваливали? Пустой человек – ветер в голове. Ты скажи, хорошо его вовремя распознал, а то бы он тебе всех слуг растлил. Ну а кто теперь поздравительные подписи сделает?
– Был у меня с визитом Шан Сяотан, – объяснял Симэнь. – Своего друга, Не Лянху, порекомендовал. Словесных, говорит, красот большой мастер. Не Лянху и заказал. Надписи уже готовы. Пойдем поглядишь.
Хозяин провел гостя в залу, где висели свитки. Боцзюэ принялся на все лады превозносить надписи.
– Так в чем же дело?! – недоумевал он. – Раз все готово, посылай скорее, и пусть угощения готовят.
– Завтра будет счастливый день, завтра и пошлю барана, вина и сладостей в красных коробках …
– Сын его сиятельства Ся с визитом, – неожиданно прервал их беседу слуга. – Завтра утром отбывают. Я сказал, батюшки, мол, нет дома. Просили послать слугу от господина Хэ, чтобы дом не оставлять без присмотра.
Симэнь развернул визитную карточку и прочитал:
«С нижайшим поклоном и благодарностью ваш покорный слуга Ся Чэнъэнь».
– Они, значит, в один день с Шаном выезжают. Надо будет тому и другому подарки отправить, – заметил Симэнь и обернулся к Циньтуну: – Ступай купи, а зятюшке вели упаковывать и написать визитные карточки.
Хозяин пригласил Ин Боцзюэ в кабинет пообедать.
Тут вбежал запыхавшийся Пинъань и протянул три визитных карточки.
– Их сиятельства советник Ван, командующий охранными войсками Лэй и начальник ведомства Ань прибыли с визитом, – доложил он.
«Ван Боянь, Лэй Циюань и Ань Чэнь с поклоном»
, – прочитал Симэнь и стал поспешно одевать парадное облачение.
– Ты, брат, я вижу, занят, – сказал Боцзюэ. – Я поел и пойду.
– Ты завтра ко мне приди, – наказал хозяин и, поправив халат, вышел навстречу прибывшим.
Сопровождаемые многочисленной свитой сановные гости, – квадратные нашивки на халате одного украшал серебристый фазан, другого – летящая в облаках цапля, а третьего – олень-единорог, – уступая друг другу дорогу, проследовали в парадную залу, где обменялись с хозяином приветствиями. Извинившись за причиненные в прошлый раз хлопоты, гости сели за чай, во время которого завязался разговор.
– Лэй Дунгу, Ван Шаохуа и ваш покорный слуга вынуждены снова просить вас об одолжении, – начал Ань Чэнь. – Дело в том, что господин Чжао, правитель Чжэцзяна, удостоился повышения. По случаю назначения его начальником Высшей кассационной палаты мы хотели бы устроить в его честь пир и уже разослали приглашения на девятое число. Потребуется накрыть пять столов. Актеров мы пригласим сами. Вы возражать не будете?
– Милости прошу, господа! – заверил их Симэнь. – Только прикажите! Мой дом всегда к вашим услугам.
Ань Чэнь велел сопровождающему подать свой пай серебра в сумме трех лянов и вручил их хозяину. Симэнь распорядился убрать деньги. Гости стали откланиваться.
– Цянь Лунъе уведомил меня в письме, что Сунь Вэньсян [2]служит у вас в приказчиках, – по дороге к воротам обратился к Симэню Лэй Дунгу. – Я его отпустил. Вам сообщили об этом, сударь?
– Да, – подтвердил Симэнь. – Премного вам благодарен за содействие. Разрешите в подходящее время нанести вашей милости визит.
– Не извольте утруждать себя! – воскликнул Лэй. – Мы же свои люди.
С этими словами посетители откланялись и, разместившись в паланкинах, отбыли.
Надобно сказать, что Пань Цзиньлянь, взяв в свои руки денежное хозяйство дома, первым делом завела новые весы. Слуги обязаны были всякий раз показывать ей купленные овощи и съестное. Расчеты производились только после ее личного осмотра. Расчетами собственно занималась Чуньмэй. Это она, горничная, взвешивала серебро, осыпала слуг нещадной бранью и стращала, что пожалуется хозяину, а это грозило побоями. Слуги выходили от нее ни живы ни мертвы. Среди них пошел ропот.
– При матушке Третьей как хорошо было! – говорили они друг другу. – А матушка Пятая только и знает побоями грозить.
На другой день рано утром Симэнь отбыл в управу.
– Семья Ся Лунси отбыла в столицу, – обратился он к тысяцкому Хэ после заседания. – Вы еще не послали сторожа?
– Мне как раз вчера сообщили, отвечал Хэ. – Слуга послан.
– Мне бы хотелось с вами вместе осмотреть дом, – проговорил Симэнь.
Они вместе вышли из управы и, оседлав коней, направились к дому Ся Лунси. Хозяева выехали. Только у ворот стоял сторож. Они спешились и проследовали в залу. Будущего хозяина водил Симэнь. Осмотрев помещения передней половины, они приблизились к Беседке цветов. Царило запустение. Цветов не было и в помине.
– По переезде вам придется привести в порядок места для развлечений, сударь, – заметил Симэнь. – Цветы рассадить. И эту беседку поправить.
– Да, непременно, – поддержал Хэ. – К весне все переделаю. И новые постройки возведу. Крытую галерею построю. Тогда и вас скуку развеять приглашу, сударь.
– А велико ли ваше драгоценное семейство, сударь? – поинтересовался Симэнь.
– Нет, всего несколько домочадцев. С челядью и прислугой десять с лишним человек наберется.
– Ну, в доме добрых полсотни комнат, так что вам вполне хватит.
После осмотра Хэ распорядился прибрать в доме и запереть помещения.
– Надо будет на этих днях написать дядюшке в столицу, – заключил он. – Чтобы к новому году семья приезжала.
Симэнь простился с сослуживцем и направился домой, а Хэ продолжил осмотр, после чего вернулся в управу. На другой день он распорядился, чтобы перенесли вещи, но не о том пойдет речь.
Когда Симэнь подъехал к дому и спешился, он заметил Хэ Девятого. Тот в знак благодарности поднес ему кусок шелку, четыре блюда из курятины и гусятины и жбан вина. Посыльный от дворцового евнуха-смотрителя Лю доставил короб с подарками. В нем были ярко-красные и желтые восковые свечи, два десятка столовых скатертей, восемьдесят пачек казенных благовонных палочек, коробка алойного аромата, а также жбан вина домашнего изготовления и свиная туша.