Цыганка. Кровавая невеста
Шрифт:
– Елизаров, Елизаров! – выдохнула женщина как-то безысходно. – Как только мы с тобой встретились, я сразу поняла, что ты – осел! Неужели ты так ничего и не понял?!
Признание женщины повергло писателя в шок. Оказалось, она не была сторонницей этого романа, а закрутила его только с одной целью: привлечь внимание мужа.
– Он стал богатеть и у него появились деньги, – грустно произносила Ольга, разглядывая тлеющую в пепельнице сигарету. – Каждый год школы выплевывают горы дур, мечтающих соблазнить состоятельных мужчин. А куда деваться их старым женам? Меня это сводит с ума! Спустя годы в семейные отношения вплетается пресыщенность и скука. Я всегда следила за собой, но этого для Васи
Елизаров поморщился. Теперь все встало на свои места: ее спешки не были одержимостью сексом, она просто хотела «засветиться». Полоумный мотылек искал жгучее пламя, но все время натыкался на электролампы! Это было унизительно. «Иногда лучше находиться в неведении», – констатировал мысленно Елизаров, но вслух произнес:
– Неужели ты переступала через себя? Все было так плохо?
Он не хотел слышать ответ, но не нашел уместного повода избежать этой неприятной участи.
– Ты видел член моего мужа? Он бог секса! Поверь, за мою продолжительную жизнь мне есть с чем сравнивать! – произнесла она, грустно вздохнув. – Особенно в студенчестве я не была паинькой. К двадцати годам мой опыт был весьма внушительный. Только он заставил меня остановиться и перестать собирать мою секс-коллекцию.
– Какое забавное откровение… Шлюха готова пойти в монастырь – то ли плясать, то ли плакать от такой новости! – съязвил Елизаров, заметно раскиснув. Тот факт, что и он теперь часть ее секс-коллекции, совсем не грел себялюбивого мужчину.
Ольга не вступила в обидную полемику, потому что понимала, что задела ранимого творческого человека. Она хотела только одного: чтобы ее муж был рядом и больше не вертел по сторонам головой. Как этого добиться, она не представляла. После происшествия с Елизаровым он совсем потерял к ней интерес.
– Васю просто красивой мордашкой и упругой грудью не проймешь, но если к этому прилагается интеллект – он теряет контроль, – задумчиво произнесла она. – Твоя цыганка зацепила его. Я вижу, как он истекает слюной. Не удивлюсь, если он уже натянул ее где-нибудь в туалете! Что-то давно нет твоей красотки. Да и муж мой более трех затяжек не делает, он предпочитает запах дымящихся сигар.
Ольга рассмеялась неприятным звонким смехом, он звучал зловеще и издевательски. Елизаров вскочил из-за стола и направился в сторону туалетов, внимательно оглядывая зал. Василия не было видно. Сначала испытывающий приступ бешеной ревности человек проверил мужские кабинки – там было пусто, после чего бесцеремонного ворвался в женскую уборную. Какая-то толстуха завизжала так, будто он застал ее не за мытьем рук, а на приеме гинеколога прямо на чудо-кресле. Кармен спокойно стояла у зеркала и поправляла макияж. Она удивленно уставилась на побелевшего и захлебывающегося собственным ядом жениха и с беспокойством спросила:
– Что с тобой?
– Тебя долго не было. Я волновался, – сухо ответил он.
– Здесь была очередь. Всем одновременно захотелось пожурчать, – произнесла рядом стоящая старуха в шляпке с вуалью. Ей нравилась активность молодого человека, проходя мимо него, она ему загадочно подмигнула, чем внесла в тонкий творческий мир смятение.
– Проклятые пельмени, по-моему,
Глава 11 Медвежья душа
Ноги были стоптаны в кровь, и все время хотелось пить. Гожы лежала в нескольких метрах от родника с ключевой водой, но не могла подняться. Боль притупилась, и хотелось спать.
– Девочка моя, почему ты лежишь на холодной земле? Солнце еще не прогрело ее, побереги свое здоровье! – мягко произнесла красавица-цыганка, сидящая возле ручья.
– Я больше не могу идти, – обессилено выдохнула Гожы. – Я здесь умру.
– Ты помнишь старую историю про то, как медведь съел лицо цыганки? Он украл ее красоту, и потом весь ее род был проклят. Ее дети выросли и сами стали родителями, у них рождались цыганята с медвежьими головами.
– У меня не будет детей! – по-детски прохныкала Гожы, на мгновение представив, как медведь лакомиться ее плотью. – Зачем ты все это говоришь? Уходи… Просто дай мне умереть…
– Кто зовет смерть, к тому она приходит, дочка! – произнес материнский голос. Гожы устало закрыла глаза, но когда она их открыла вновь, у ручья уже никого не было. Она еще раз попыталась подняться, но тело отказывалось шевелиться.
– Гожы! Я приду за тобой! – прорычал Тагар. Сердце девушки откликнулось бешеной дробью. Она, подгоняемая страхом, из последних сил поползла к ручью, это оказался длинный путь. Приблизившись к воде, она почти упала туда лицом.
Очнулась Гожы от ударов по щекам. Перед ней стоял человек с изуродованным лицом. Он был одет в старые лохмотья, от него пахло пометом животных и елкой.
– Эй, парень, ты чего в этой глуши потерял? – спросил уродец, тряся обессиленное девичье тело, упакованное в мужскую одежду.
Она попыталась выдавить звук, но не смогла, снова предавшись забвению. Следующим ее видением был жгучий огонь. Горел огромный костер, поленья в котором так громко трещали, что в пору было оглохнуть. Гожы с трудом подняла веки, над головой было огромное звездное небо. Рядом действительно полыхало пламя, от которого было очень тепло, над ним висел котелок, с чем-то кипящим и вкусно пахнущим.
– Проснулся? Ты меня слышишь? – спрашивала жуткая морда. На секунду Гожы показалось, что она в аду, но запах еды из котелка приземлял полет ее фантазии. Преисподняя не могла благоухать возвращающим к жизни ароматом. Горячий бульон обжигал внутренности, но восстанавливал способность шевелиться. Незнакомец с перекошенным лицом заботливо вливал в ее рот вкусный бульон.
– Радуйся, что жив! Не увидел бы тебя у ручья, задрали бы медведи. Нынче они проснулись злые. На деревенских людей нападают, – чудовище говорило с сочувствием, жалея при этом не тех, кто пострадал от хищника, а не выспавшихся зверей. У человека с месивом вместо лица был приятный тембр, но немного невнятная речь. Он был рад возможности разговаривать, устав от бесконечного одиночества, поэтому почти не закрывал рта. Ему хотелось поведать Гожы все, что он когда-либо знал и видел, поэтому беседа могла приобретать самый неожиданный поворот.
– Если снять с медведицы шкуру, она будет похожа на голую бабу. Мой отец рассказывал, что медведи когда-то были людьми. Они жили в лесу, и однажды старец попросился на ночлег, но его не пустили, и тогда он проклял злых и жадных людей, обратив их в зверей.
– Зачем ты все время говоришь о медведях? – поинтересовалась Гожы. Изуродованный человек замер, после чего склонился так низко, чтобы она имела возможность хорошенько рассмотреть его лицо. У него практически не было носа, а правая сторона лица была вся в рытвинах. Было похоже, что это жуткая маска, а не лицо живого существа.