Да будем мы прощены
Шрифт:
Я оборачиваюсь к Рикардо, который пристегивает ремень.
– Я бы предпочел что-нибудь новое, – говорит он.
– Как насчет поездки в город?
Оба они кивают.
– Это будет изобретательно, – заявляет Эшли.
Я везу детей в «Оук-рум» в «Плазе», и мы пьем коктейли «Ширли Темпл», закусывая клубными сандвичами. Уже сто лет я так не веселился.
– Мой двоюродный брат работает в отеле, – говорит Рикардо. – И часто приходит домой с полными карманами шоколадных медалей, которые кладут на постели на ночь. Можете себе представить, каково это – ложиться в
Я очень собой горд, когда рассказываю Нейту, что нашел нечто новое, что можно привезти в Южную Африку, – солнечные мини-зарядники для сотовых телефонов.
– Это хорошо, – говорит он. – Но на самом деле им нужна солнечная энергия для домов, солнечные нагреватели для воды и фонари для освещения деревни ночью – так что давай думать чуть шире.
– Ну ладно, – говорю я, – заметано. Кто-нибудь там есть в Нейтвиле главный, типа мэра или старосты?
– Сахиль там индуна, то есть главный. Жену его зовут Нобуле. Мцобиси, Айизи и Бхекизизиве – старшие у него в команде.
– Как с ними можно связаться?
– Проще всего по электронной почте.
– У них есть доступ?
– Теперь есть.
– А как ты посылаешь им деньги?
– Много способов. Через пейпал, или по папиной кредитной карте, или прямо на банковский счет. Еще они активно пользуются мобильным банком. И там еще есть возле Нейтвиля что-то вроде магазинчика, где обрабатывают переводы и выдают им наличные.
– Сколько ты им посылаешь?
– Пару сотен долларов в месяц.
– И где ты их берешь?
Небольшая пауза.
– Ты правда хочешь знать?
– Да.
– Продаю кое-что.
– Что именно? – произношу я медленно, надеясь, что вот так, растягивая слова, смогу не показать панического страха.
– Книжки, тетради, ручки?
Нейт произносит так, будто он сам не уверен.
– Нейт, в твоей версии дыр, как в швейцарском сыре. Давай начистоту, не виляй.
– Ладно. Ну вот смотри, когда кому-нибудь нужно чего-нибудь в школьном магазине…
– Тогда что?
– Я ему покупаю на свой счет, который привязан к папиной кредитке, а он мне платит наличными, и я их посылаю в Нейтвиль.
Фух. Полегчало.
– Никто ничего против не имеет, – говорит Нейт. – Все считают, что это на доброе дело. Они такие, «сдачу оставь себе». Я это делал осенью: как только кто-нибудь покупал футболку школьной команды, я просил, чтобы для тамошней школы тоже купили.
– Что по этому поводу думает директор твоей школы?
– Тут ему неловко было бы жаловаться. В конце концов, это они нас туда привозили.
Я набрасываю письмо главе деревни.
«Добрый вечер. Я – дядя Натаниэла Сильвера, который мне рассказал о своих связях с вашей деревней. В июле этого года мы празднуем тринадцатый день рождения Натаниэла – весьма значимое событие по иудейской религии, означающее превращение мальчика в мужчину. Натаниэл очень хотел бы провести свою бар-мицву в вашей деревне. Не могли бы вы дать мне знать, возможно ли это? И какой наилучший путь с Восточного побережья США в вашу деревню?
Искренне ваш,
Гарольд Сильвер».
Ответ приходит через несколько минут.
«Летите в Дурбан, мы пошлем машину. Ехать 1–2 часа, может быть, дольше, если шина спустит. Какого числа приедете?»
«Спасибо заранее, – пишу я. – Числа я еще не знаю. Тем временем мы хотим прислать в деревню некоторые припасы к торжеству. Как лучше всего их доставить?»
«Посылайте в Дурбан, мой брат их заберет».
«У вас есть Интернет?»
«Конечно, мы по нему разговариваем. Скайп у вас есть? Мы хвастаемся, что мы – единственная деревня, имеющая собственный спутник, – он как-то ночью рухнул с неба и приземлился в горах неподалеку – мы решили, землетрясение или вторжение инопланетян. Очень хороший прием дает – у нас на телефонах все время четыре полосочки. Сигнал очень сильный».
Он перестает писать, проходит минута или две.
«Сколько в деревне людей?» – пишу я.
«У нас школа на шестьдесят детей, есть еще человек тридцать или сорок, в том числе старики. Приезжайте к нам, наши дети любят веселиться. Можете ли вы выслать деньги на припасы?»
Как бы это повежливее спросить: а что мы получим за эти деньги?
«Мне будут нужны от вас чеки. Мой бухгалтер очень серьезно относится к делу».
«Что такое бухгалтер?»
«Человек, который следит, куда уходят деньги, – пишу я. – Сколько денег я должен послать? Пятьсот долларов? Не хочу торговаться, но не знаю, что у вас почем».
«Ради веселья на всю деревню? – пишет он в ответ. – Пусть мы бедная деревушка, но живем мы в реальности двадцать первого века. – Небольшая пауза, потом он пишет: – Можно попросить об одолжении? Привезите ибупрофен, если можете. У нас бывают жуткие боли».
«Конечно, привезу», – отвечаю я.
«Спасибо».
«Хорошо, тогда дайте мне знать, какие у вас мысли насчет того, как будет организован праздник и сколько все будет стоить. С этого и начнем».
«Ладно, – пишет он. – Я поговорю с братом и вернусь к вам».
Я отключаюсь, удивленный, что только что разговаривал с незнакомым человеком через половину мира. Мы болтали так, будто много лет знакомы. Проверяю разницу во времени: семь часов. Ой, у него же два часа ночи было!
В пятницу вечером приходит посидеть с детьми лучшая подруга тети Рикардо, а я ухожу ужинать с Черил и ее мужем.
Эд – рубаха-парень, душа нараспашку. Мы говорим обо всем, кроме того, что я сплю с его женой.
– А что у тебя за работа?
– Была преподавательская, – отвечаю я, – теперь литературная и редакторская.
– Да ну? – удивляется он. – Ну и как она? Как ты определяешь, о чем писать и что сказать, а что пропустить?
Я пожимаю плечами:
– Интуиция нужна. А ты что делаешь?
– Семейный бизнес, вулканизация.
– Не напомнишь, что это за штука?
Он произносит долгую речь, пестрящую научными терминами и жаргоном продавцов.