Да будет любовь!
Шрифт:
– Право же, я не нуждаюсь в новом платье, – не слишком уверенно произнесла Фиона, потом посмотрела на свое отражение в зеркале и вздохнула. Портниха была права: шелк действительно смотрелся на ней великолепно. – На рождественский бал я могла бы надеть любое платье из тех, которые у меня уже имеются.
– Вздор! Платьев никогда не бывает слишком много. – Взгляд тети Эдвины встретился в зеркале со взглядом Фионы, и глаза ее заблестели. – К тому же мне гораздо интереснее одеть должным образом тебя, чем одеться самой.
– А вот тут вы ошибаетесь, миледи, – решительно возразила француженка. –
– Благодарю, мадам. – Эдвина засмеялась. – И все же вы должны признать, что прошло немало лет с того момента, когда материя настолько подходила мне, как это имеет место в отношении моей племянницы.
Все три женщины дружно повернулись к зеркалу.
– О, ваша племянница поистине прелестна, миледи. Для нас будет большой честью сделать платье, которое подчеркнет ее красоту.
Внезапно тетя Эдвина нахмурилась:
– В нашем распоряжении всего одна неделя. Хватит ли этого времени?
Мадам Дюбуа энергично закивала:
– Ну разумеется!
Фиона подозревала, что мадам Дюбуа могла сделать что угодно, если будет назначена соответствующая цена. Глаза Эдвины азартно заблестели.
– Не забывайте, это лишь начало. У Фионы три сестры, которых я намерена опекать в течение всего сезона.
Мадам Дюбуа довольно улыбнулась:
– Я с радостью возьмусь за дело. Что касается этого платья… – Она обвела Фиону медленным взглядом. – Полагаю, плечи следует открыть еще. А эти веснушки – они у вас везде?
Фиона вздохнула:
– Только на носу.
– Это солнце, нет сомнений. Впрочем, они вас ничуть не портят. К тому же у вас очень красивая грудь, и мы должны подчеркнуть ее достоинства. Джентльменам нравится пышная женская грудь.
Эдвина тут же просияла, словно это говорилось о ней. Отступив на шаг, портниха кивнула, словно поставила точку.
– Ваша племянница будет выглядеть как принцесса, миледи, обещаю.
Эдвина от удовольствия даже захлопала в ладоши, потом, обернувшись к племяннице, воскликнула:
– Я так рада за тебя, дорогая, так рада!
Мадам Дюбуа подала знак своим помощникам, и они принялись укладывать принесенные ею с собой образцы.
Проводив портниху и вернувшись в комнату, Эдвина тут же забормотала:
– Мадам Дюбуа – настоящий гений: в ее нарядах ты на самом деле будешь выглядеть блистательно, а это значит, что мы найдем тебе подходящего мужа очень быстро.
Фиона задержала дыхание. Если сестры рассказали тете о ее ситуации, она непременно их задушит, либо по очереди, либо всех одновременно.
– Подходящего мужа?
– Разумеется, дорогая. – Эдвина довольно кивнула. – Подумать только, даже мадам Дюбуа заметила, что ты не столь молода, чтобы тянуть с замужеством. Тебе ведь уже двадцать шесть?
– Двадцать пять.
– Что ж, это несколько лучше. В цифре двадцать пять в отличие от двадцати шести есть нечто такое, что не несет оттенка… как бы это сказать…
– Чего-то переспелого?
Эдвина засмеялась.
– Я хотела сказать – огорчительного. Впрочем, для своих лет ты выглядишь великолепно, и я этим горжусь. – Взяв Фиону за руку, она подвела ее к дивану. – Дорогая, посиди со мной немного: у нас не было возможности толком поговорить с момента твоего приезда.
Опустившись на диван, Фиона с опаской посмотрела на тетю:
– А о чем вы хотите говорить?
– Боюсь, я тоже виновата в том, что ты до сих пор не замужем. – Девушка вздохнула. – Когда умерла твоя мачеха, мне следовало настоять на том, чтобы Альфред привез тебя и твоих сестер ко мне, а не тащил вас в Италию.
Фиона покачала головой:
– Мы бы ни за что не оставили отца.
– В таком случае мне следовало убедить его, чтобы он нашел способ вернуться. Находясь в Лондоне, ты наверняка давно вышла бы замуж и сейчас имела собственных детей. Впрочем, еще ничего не потеряно: с твоей внешностью ты определенно будешь считаться призом, а если учесть твое наследство… Полагаю, что оно весьма значительно, верно? – Она вдруг озабоченно свела брови. – Кстати, Оливер что-то упоминал относительно подробностей завещания твоего отца. Надеюсь, с этим проблем не будет?
– Нет, – чуть слышно проговорила Фиона.
Действительно, нет, если не считать того, что получение наследства зависит от того, станет ли она женой какого-то неизвестного американца.
– Что ж, хорошо. А теперь… – На лице Эдвины снова появилось озабоченное выражение. – Могу я задать тебе вопрос довольно интимного плана?
Фиона насторожилась:
– Да, конечно.
– Ты ведь не относишься к разряду тех женщин, которые… понимаешь, я не знаю, как бы это выразить, но некоторые женщины предпочитают никогда не выходить замуж? Я имею в виду реформисток и суфражисток. Не могу сказать, что не чувствую или отвергаю необходимость реформ: между нами говоря, это возмутительно, что половина населения в нашей стране не имеет права участвовать в управлении. К счастью, женщины всегда имели немалую власть, оказывая влияние на мужчин, в первую очередь на мужей…
– Полностью согласна, тетя! И не сомневайтесь: я хочу выйти замуж! – Фиона засмеялась.
– Слава Богу. – Эдвина внимательно посмотрела на племянницу: – В таком случае ты, вероятно, дожидаешься настоящей любви?
Фиона вздохнула:
– Вы считаете, это глупо?
– Ну конечно, нет. Кстати, – Эдвина наклонилась ближе к ней, – я заметила, что с некоторых пор здесь несколько раз бывал лорд Хелмсли.
– Его светлость – друг Оливера, и у нас есть некоторые общие… – Фиона мучительно подыскивала слово. Чувственные желания? – Общие интересы. В области искусства, литературы и тому подобного.
– В самом деле? – задумчиво проговорила Эдвина. – Знаешь, он исключительно подходит на роль жениха. Если есть какая-то возможность…
– Я так не думаю. – Фионе меньше всего хотелось, чтобы тетя стала сватать ее за маркиза. – Судьба распорядилась таким образом, что лорд Хелмсли и я навсегда останемся простыми друзьями.
– Ну порой дружба переходит в нечто большее.
– Сомневаюсь, что это тот случай. Лорд Хелмсли достаточно приятен, но… – Фиона пожала плечами.
– Что ж, очень жаль. – В голосе Эдвины послышалось разочарование. – Я так полагаю, ты хочешь что-то сказать о дружбе…