Далекое эхо
Шрифт:
Там промелькнула Линн Джилби с бутылкой вина в руках. Потом долгие две минуты ничего не происходило. Затем ярко зажглись лампы в оранжерее. Дэвид Керр вошел туда следом за женщиной и уселся, а она открыла вино и налила два бокала. Он знал, что они брат и сестра. Джилби женился через шесть лет после смерти Рози, когда ему было двадцать семь, а ей двадцать один. Он задался вопросом, знает ли она, в чем были замешаны ее брат и муж. Почему-то он в этом сомневался. Наверняка ей навешали лапши на уши и она с готовностью во все поверила. И полиция тоже. Им всем было так удобнее. Что ж, он не допустит, чтобы это повторилось.
А теперь она была беременна. Джилби готовился стать отцом. Макфэдьена бесило то, что их ребенку выпадет
Там в оранжерее разговор не шел. Что означало одно из двух: или они были так близки, что не испытывали потребности заполнять болтовней паузу, или же между ними существовал разлад, не позволявший им непринужденно беседовать. Его очень интересовало, как все обстоит на самом деле, но определить это на взгляд было трудно. Прошло еще минут десять, женщина посмотрела на часы и встала, держа одну руку за спиной, другую положив на живот. Затем она скрылась в доме.
Когда женщина не появилась и спустя десять минут, Макфэдьен подумал, что она могла уехать из дому. Джилби должен был вернуться с похорон. И встретиться с Керром для обсуждения вопросов, возникающих в связи с таинственной смертью Малкевича. Убийцы воссоединяются.
Макфэдьен спустился вниз и вытащил из рюкзака термос с крепким сладким кофе. Это его подкрепит и прогонит сон. Правда, утомления он не чувствовал. С тех пор как он начал выслеживать этих четверых, которых считал виновными в смерти матери, у него, казалось, открылось второе дыхание. А когда ночью он валился в кровать, засыпал крепче и глубже, чем в детстве. Это еще раз подтверждало, хотя он в подтверждениях не нуждался, что избранный им путь верен и справедлив.
Прошло больше часа. Керру не сиделось на месте. Он ходил взад-вперед, исчезал и почти сразу же возвращался. Ему явно было неуютно. Внезапно появился Джилби. Они не обменялись рукопожатием, и вскоре Макфэдьен понял, что встреча проходит натянуто. Даже в бинокль он мог заметить, что оба собеседника радости от разговора не испытывали.
Тем не менее он не ожидал, что Керр так сорвется и расплачется, как это случилось. Только что беседовал и вдруг залился слезами. Потом они обменялись взволнованными репликами, и Керр, резко поднявшись, выскочил вон. Что произошло между ними? Было ясно, что оба удручены.
Макфэдьен помедлил с минуту. Стоило ли ему продолжать наблюдение здесь? Или лучше последовать за Керром? Ноги его среагировали раньше, чем сознание. Джилби никуда не собирался. Но Дэвид Керр один раз уже нарушил свой распорядок. Он может сделать это снова.
Макфэдьен побежал к своей машине и достиг угла, когда Керр вырулил с тихой боковой улочки. Проклиная все, Макфэдьен нырнул в машину и нажал на газ. Автомобиль, заскрежетав шинами, рванул с места. Но ему не стоило беспокоиться: серебряный «ауди» Керра застыл на перекрестке, ожидая возможности повернуть направо. Вместо того чтобы направиться на мост и домой, он выбрал дорогу, ведущую на север. Движения на ней почти не было, и Макфэдьен без труда мог держать его в поле зрения. Через двадцать минут он догадался, куда направляется Керр. Он миновал Керколди и родительский дом и поехал на восток. В Сент-Эндрюс.
Когда они достигли окраины городка, Макфэдьен сократил расстояние, отделявшее его от «ауди». Он не хотел снова упустить Керра. Тот свернул в сторону Ботанического сада.
– Никак ты не можешь оставить ее в покое, – пробормотал Макфэдьен.
Как он и ожидал, «ауди» зарулила на Тринити-плейс. Макфэдьен припарковался перед поворотом и поспешил вдоль тихой окраинной улочки. Свет струился из занавешенных окон, но других признаков жизни видно не было. «Ауди» стояла в конце тупичка, боковые фонарики еще горели. Макфэдьен прошел мимо, обратив внимание на пустующее место водителя. Он направился
Может, его дядя верно говорил, что они боялись задеть университет. А может, он был ближе к истине, обвиняя полицию в коррупции. В любом случае сейчас настали другие времена. С прежним раболепием покончено. Никого больше не пугает университет. И все понимают, что полиция может точно так же продаваться, как всякий другой. Поэтому осуществлять правосудие приходится отдельным личностям, вроде него.
Он наблюдал, как Керр выпрямился и двинулся назад к своей машине. Еще одно доказательство вины, подумал Макфэдьен. Еще один кирпич в стену.
Алекс повернулся на бок и посмотрел на часы. Без десяти три. Прошло пять минут с тех пор, как он в очередной раз попытался заснуть. Все без толку. Организм его, дезориентированный перелетом и сменой часовых поясов, отказывался отключаться. Ворочаясь, он только разбудит Линн, у которой из-за беременности и так тревожный сон. Алекс выскользнул из-под одеяла и поежился от холода. Схватив на ходу халат, он вышел из спальни и тихонько притворил за собой дверь.
Прошедший день был чудовищным. Прощаясь с Полом в аэропорту, он чувствовал себя предателем, эгоистом, которому наплевать на все, кроме собственного дома и жены. На первом этапе перелета он оказался зажатым у глухой стенки багажного отсека дамой таких огромных габаритов, что, когда она попыталась встать, создалось впечатление, будто ряд сидений поднимется вместе с ней. На втором этапе ему досталось место получше, но он так устал, что уже не мог заснуть. Мысли о Зигги терзали его, переполняя сердце сожалениями об упущенных за двадцать лет возможностях. А по приезде, вместо спокойного вечера с Линн, он должен был выдержать эмоциональный взрыв Брилла. Утром ему придется появиться в конторе, но он знал, что толку от него будет мало. Вздохнув, он пошел на кухню и поставил чайник. Может, чашка чаю успокоит его и он сумеет заснуть.
С кружкой в руке он прошелся по дому, любовно касаясь знакомых предметов, словно они были талисманами, способными обеспечить ему благополучное приземление. Он вдруг обнаружил, что стоит посередине детской, прислонясь к колыбели. «Это и есть будущее, – подумал он. – Будущее, которое стоит иметь, будущее, открывающее возможность сделать в жизни нечто существенное».
Дверь отворилась, и на пороге появилась Линн, нарисовавшись милым силуэтом на фоне теплого света, струящегося из холла.
– Я тебя не разбудил, дорогая? – спросил он.
– Нет. Я проснулась сама. Перевозбужден перелетом? – Она вошла в детскую и обвила руками его талию.
– Возможно.
– И Брилл внес свою лепту. Верно?
Алекс кивнул:
– Без которой я мог бы прекрасно обойтись.
– Его это мало волнует. Мой эгоистичный братец полагает, что всё и все на этой планете созданы для его удобства. Я пыталась уговорить отложить встречу.
– Я и не сомневаюсь. У него просто талант не слышать то, что он слышать не хочет. Но он не плохой человек, Линн. Слабый, эгоцентричный – это так, но не зловредный.