Далекое эхо
Шрифт:
Постель поехала, дверь распахнулась, все устремились по коридору в операционную.
Окружающий мир превратился в какой-то улей активности. Время то неслось вперед, то останавливалось. Затем, когда Алекс почти потерял надежду, прозвучали волшебные слова:
– Это девочка. У вас родилась дочь.
Глаза его наполнились слезами, он круто обернулся, чтобы увидеть свое дитя. Оно лежало перемазанное кровью, лиловатое, пугающе тихое.
– О боже, – промолвил он, – Линн, это девочка. – Но Линн уже ни на что не реагировала.
Акушерка
– Она в порядке? – Его вывели из операционной. Он был как в тумане. Что происходит с его ребенком? Она жива? – Что происходит? – вдруг требовательно спросил он.
Акушерка улыбнулась:
– Ваша дочь чувствует себя превосходно. Она дышит сама, а для недоношенных детей это главная проблема.
Алекс буквально упал на стул и закрыл руками лицо.
– Я хочу только одного: чтобы она была здоровой, – вымолвил он сквозь слезы.
– Она здоровехонькая. Она весит четыре фунта и восемь унций. А это очень хорошо, мистер Джилби. Я приняла немало недоношенных детей и говорю вам, что среди них редко попадаются такие крепыши, как ваша малышка. Она еще должна освоиться в этом мире, но, думаю, все будет отлично.
– Когда я смогу ее увидеть?
– Немного погодя вас пустят посмотреть на нее. Пока на руки ее брать нельзя, но, поскольку она дышит сама, через день-два вы, наверное, сможете ее подержать.
– А как Линн? – спросил он, чувствуя вину за то, что не задал этого вопроса раньше.
– Ее сейчас зашивают: ей тяжело пришлось. Еще какое-то время она будет чувствовать себя разбитой и растерянной. Будет тревожиться из-за того, что ребенок не с ней в палате. Так что вам нужно быть сильным за двоих.
Больше он ничего не помнил, кроме одного особого момента, когда заглянул в прозрачную колыбельку и впервые по-настоящему увидел свою дочку.
– Могу я до нее дотронуться? – спросил он, охваченный каким-то священным ужасом. Ее крохотная головка выглядела такой невероятно беззащитной, глазки были крепко зажмурены, редкие прядки темных волосиков прилипли к темечку.
– Дайте ей подержать свой палец, – распорядилась акушерка.
Он осторожно протянул руку и нежно погладил сморщенную кожицу маленького кулачка. Крохотные пальчики разжались и крепко ухватили его за палец. И Алекс оказался в плену.
Затем он сел возле Линн и сидел, пока она не проснулась, а потом рассказал ей об их чудесной дочери. Бледная, измученная Линн заплакала.
– Я знаю, что мы договаривались назвать ее Эллой, но теперь я хочу назвать ее Дэвиной, в честь Брилла, – тихо промолвила она.
От ее слов у него, как от удара, перехватило дыхание. Его словно сшибло поездом. Переступив порог больницы, он ни разу не вспомнил о Брилле.
– О господи, – прошептал он, и чувство вины притушило его радость. – Какая прекрасная мысль. Ох, Линн, я не знаю, что и сказать. У меня голова идет кругом.
– Тебе нужно поехать домой и поспать.
– Мне нужно будет кое-кому
Линн погладила его по руке:
– Это может подождать. Тебе нужно выспаться. Ты выглядишь измотанным.
Так что он ушел, пообещав ей вернуться позже. Однако, дойдя до выхода из больницы, Алекс понял, что добираться до дому у него нет сил. Он нашел какую-то скамейку и буквально свалился на нее, пытаясь сообразить, как же пережить ближайшие несколько дней. У него родилась дочь, но реально ее пока не было. Он потерял еще одного друга, но пока не решался задуматься о том, что это значит. А между тем надо было еще поддерживать Линн. До сих пор у него не возникало сомнения, что в случае чего с ним рядом всегда будут Зигги или Линн.
Теперь, впервые за всю взрослую жизнь, Алекс почувствовал себя до жути одиноким.
Джеймс Лоусон услышал новость о смерти Дэвида Керра в машине, когда следующим утром ехал на службу. Осознав, что произошло, он не смог сдержать удовлетворенной улыбки. Много прошло времени, но наконец убийца Барни Макленнана получил по заслугам. Затем он с тревогой подумал о Робине и том, что сам дал ему мотив. Приехав на работу, Лоусон сразу же отправился в свой отдел нераскрытых преступлений. К счастью, Робин Макленнан оказался единственным, кто пришел раньше него. Он стоял у кофеварки, ожидая, пока горячая вода просочится через фильтр с молотыми зернами в подставленную кружку. Шум машины заглушил шаги Лоусона, так что Робин подскочил на месте, когда у него над ухом прозвучал голос начальника:
– Ты слышал новости?
– Какие новости?
– Дэвида Керра убили. – Лоусон, прищурясь, внимательно вглядывался в лицо детектива. – Прошлым вечером. У него в доме.
Робин поднял брови:
– Вы шутите.
– Я услышал это по радио и позвонил в Глазго перепроверить, наш ли это Дэвид Керр. Так это и оказалось.
– Что произошло? – Робин, отвернувшись, накладывал в кружку сахар.
– Сначала решили, что это просто ограбление с трагической развязкой. Но обнаружилось, что у погибшего две колотые раны. Запаниковавший грабитель может разок пырнуть ножом, но после поспешит унести ноги. А этот бил наверняка.
– Ну и что вы об этом скажете? – поинтересовался Робин, протягивая руку к кружке.
– Дело не в том, что скажу я, а в том, что говорит стратклайдская полиция. Они рассматривают и другие возможности. Так они выражаются. – Лоусон замолчал, ожидая реакции от Робина, но тот безмолвствовал. – Кстати, Робин, где ты был прошлым вечером?
– Что это значит? – яростно сверкнул глазами Робин.
– Успокойся, старина. Я тебя ни в чем не обвиняю. Но давай смотреть правде в глаза: если у кого-то и был мотив убить Дэвида Керра, так это у тебя. Да, да, я знаю, что ты этого не делал. Я на твоей стороне. Я просто хочу удостовериться, что у тебя есть алиби. Вот и все. – Он успокаивающим жестом положил руку на плечо Робина. – У тебя есть алиби?