Далия. Проклятая мечтой

Гром Александра

— Это представление чем-то напомнило мне нашу полуторачасовую беседу. Ты любитель интенсивных курсов?

Эмиль галантно пропускает меня вперед, и я вхожу в столовую. Пока мы занимаем каждый свое место, мужчина молчит. Он делает знак рукой, и пара эльфов начинает подавать блюда. Как они умудрились появиться здесь раньше нас — всего минуту назад они находились в холле?!

— Я не люблю тратить время впустую, — наконец-то отвечает Эмиль.

Вот тут я не могу сдержаться от иронии:

— И это говорит тот, у кого времени более чем достаточно. В теории —

вечность.

Мужчина вновь медлит с ответом. Он рассматривает содержимое своего бокала — ярко-алый сок — было бы, чем любоваться!

— Когда речь заходит о некоторых… вещах, — произносит Эмиль, не отрываясь от созерцания бокала. — Вообще-то это слов не совсем верное, но пусть будет оно. Так вот, когда речь заходит о некоторых вещах, то срабатывает принцип: чем их у тебя больше, тем они желаннее.

— Мы говорим о времени. О вечности, — напоминаю я.

— О вечности? — Эльф переводит взгляд на меня. — Все разговоры о вечности в действительности весьма далеки от реальности. Среди моих соплеменников не осталось перворожденных

Раньше я об этом никогда не задумывалась, поэтому слова герцога ставят меня в тупик.

— Почему?

Он пожимает плечами:

— Все рано или поздно уходят.

— Почему? — повторяюсь я.

Эльф улыбается. Мне начинает казаться, что этим он и ограничится, но нет.

— Кому-то воссоединиться с предками помогают окружающие, кому-то — случай или судьба, назови, как хочешь. Кто-то уходит сам. В конце концов, мы не выдерживаем одиночества. Либо оно длится слишком долго, и мы теряем веру, либо оно становится невыносимым.

О какой вере упомянул эльф? Я задумываюсь над этим вопросом и приступаю к еде.

— И все же, если для какого-нибудь эльфа все ваши звезды встанут в нужную конфигурацию, что тогда?

— Перворожденных среди нас уже не осталось, — напоминает Эмиль с хитренькой усмешкой на губах. Надо полагать, он сейчас мысленно посмеивается над моей памятью, которая по идее должна быть блестящей. Ну-ну!

— Я не забыла, просто некоторые вещи у меня сразу же из головы вылетают, — гордо заявляю я.

Теперь Эмиль смеется в открытую, эльфам, выполняющим обязанности официантов, повезло меньше — им приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не последовать примеру работодателя.

— Что это? — в голосе Эмиля дивным образом смешались удивление и ужас.

Я отрываюсь от расчесывания волос и поднимаю глаза на эльфа. Он стоит в халате на пороге двери, ведущей в заветный коридорчик. Указующий перст отсутствует, но взгляд гораздо красноречивее этого жеста. И этот самый взгляд направлен на мою новую пижаму.

— Если ты спрашиваешь про рисунок, то судя по ушам, тут изображен заяц, а если рассматривать отдельно мордочку — кот.

Мужчина, по-прежнему не отрывая взгляда от моего наряда, сосредоточенно трет переносицу, а потом прикрывает ладонью рот, но я все равно слышу его слова:

— Впрочем, на что я еще рассчитывал…

Эти слова подтверждают мою догадку: восклицание относилось не к неведомой зверюшке, а к комплекту в целом. В самом

деле, не мог же он всерьез рассчитывать, будто я собираюсь щеголять перед ним в своих сорочках.

— Огромная просьба: сделай так, чтобы горничные… да кто угодно, если уж на то пошло, не увидели… этого.

Наблюдать за ним, когда он в таком состоянии очень смешно.

— Это пижама! — забавляюсь я.

— Пижама? Пижама, это вот что! — эльф демонстративно снимает халат, оставшись в широких штанах и рубашке. Вела бы сказала, что выглядит он стильно. — А вещи, надетые на тебе, иным словом кроме "кошмар", не опишешь.

Мужчина бросает халат в сторону кушетки, и тот планирует до нее самостоятельно. Эльфийский шелк! Наверное, и пижама у него из такого же материала. А я всегда думала, будто эта ткань используется эльфами только для церемониальных или торжественных нарядов.

— На Земле такие вещи считают милыми и забавными, — продолжаю пререкаться из чистого упрямства.

— Я в ужасе. Признайся, ты на самом деле не разделяешь этого мнения, так как и меня милым называла.

Я ни в чем не признаюсь, я широко улыбаюсь. Эмиль, осознав тщетность ожидания раскаяния с моей стороны, качает головой и направляется к выходу из спальни. На ходу он бросает:

— Мне еще нужно немного поработать. Я устроюсь в гостиной, чтобы тебе не мешать. Доброй ночи!

И почему его уход наталкивает меня на мысли о бегстве? Он, помнится, упоминал про поздний отход ко сну. Взгляд непроизвольно обращается к часам, стоящим на дальнем прикроватном столике. Не знаю, как для эльфов, но для меня сейчас самое время поспать. Я опять берусь за щетку. Закончу с волосами и сразу выключу свет.

8-ой день 16-го месяца

Открываю глаза и не могу понять, где нахожусь. Пахнет знакомо — гвоздикой. Слева доносится чье-то ровное дыхание. Поворачиваюсь на звук и в скудном свете, пробивающемся сквозь шторы, рассматриваю лицо лежащего рядом мужчины. Нет, "лицо" неподходящее слово, поскольку видно только шею, ухо и часть щеки… С добрым утром, Далия!

Я тихо встаю с постели. Одеяло сбрасывать не приходится. Засыпала я без него, но Эмиль попытался накрыть меня, когда вернулся. Попытка оказалась неудачной. Как только стало жарко, я проснулась и избавилась от его… Ой, чуть не упала! Да, для верности сбросила одеяло на пол, чтобы галантному кавалеру не пришло в голову меня им вновь укутать.

На пути до коридора мне, к счастью, больше ничего не встречается. Неплотно притворив за собой дверь, я включаю свет. Он узкой полоской ложится на пол спальни, но кровать с другой стороны, и спящему на ней мужчине этот лучик явно не помеха. Кроме того, судя по дыханию, у эльфа сейчас как раз фаза глубокого сна, так что можно не таиться и двигаться быстрее и свободнее.

Облачившись в тренировочный костюм и захватив с собой коврик, я покидаю спальню. Спокойно включаю свет в гостиной и выхожу в эркер. Здесь на самом деле тепло, даже жарко. Приходится приоткрыть окно.