Дальневосточный тупик: русская военная эмиграция в Китае (1920 – конец 1940-ых годов)
Шрифт:
20 ноября 1922 г. адмирал Старк издал приказ о выходе флотилии из Гензана. Временный командующий сухопутными частями генерал Глебов (Лебедев в это время находился в Токио на совещании с членами Сибирского правительства) попытался воспрепятствовать этому, но Старк проигнорировал его требование задержать выход до прибытия генерала Лебедева и 21 ноября флотилия из 16 кораблей покинула Гензан, направившись в Шанхай. Во время перехода в результате шторма один из кораблей, охранный крейсер «Лейтенант Дыдымов», погиб вместе с командой; несколько кораблей было повреждено.
В Шанхае после долгих переговоров с руководством иностранными концессиями удалось высадить учащихся и преподавателей кадетских корпусов, а также гражданских беженцев (около 800 человек). Часть военнослужащих сошла на берег самовольно (например, команда канонерской лодки «Магнит» во главе с лейтенантом Д.А. фон Дрейером).
После ухода флотилии Старка численность беженцев в Гензанском лагере составила чуть более пяти тысяч человек, из которых около 1,5 тыс. были женщины и дети [ГАРФ, ф. Р-4325, оп. 1, д. 4, л. 124]. Беженцы находились на обеспечении японских властей. Несмотря на то, что японцы контролировали лагерь, автономное внутреннее управление сохранилось. Генерал Глебов стал помощником особоуполномоченного по общему управлению беженцами Гензанской группы. Иванов-Ринов одно время был управляющим делами, но вскоре уехал к атаману Семенову в Циндао. Помощником Глебова стал заместитель войскового атамана Оренбургского казачьего войска генерал Н.С. Анисимов. Полковник Сибирского казачьего войска А.Г. Грызов был назначен начальником канцелярии управления гражданской части Гензанской трудовой группы русских добровольцев. Штабы отдельных воинских частей располагались в кают-компаниях на транспортах [Аблажей, 2003, с. 85, 86]. В состав русской беженской группы в Корее входили следующие воинские подразделения: Атаманская конная дружина из двух сотен, 2-й Забайкальский казачий полк, Урало-Егерский отряд, Отдельная Забайкальская пластунская дружина, Отдельный Амурский казачий дивизион, Иркутская казачья дружина, Офицерская дружина Дальневосточной казачьей группы, 1-я Пластунская дружина, школа подхорунжих им. атамана Дутова Оренбургского казачьего войска [ГАРФ, ф. Р-4698, оп. 1, д. 3, л. 2-110].
Зимой 1922/1923 гг. в Гензане разгорелась эпидемия, в связи с чем часть беженцев (около 1,5 тыс. человек) была переселена в порт Лазарев. Это были преимущественно чины Урало-Егерской группы.
С весны 1923 г. японские власти стали привлекать русских беженцев к работам по прокладке каналов, постройке железнодорожных насыпей (район Тансен) и шоссейной дороги. Стоимость работ только по строительству железной дороги в районе Тансен составила 24,5 тыс. иен. В счет оплаты работ включались поставка продовольствия и медицинская помощь. Генерал Глебов в качестве задатка получил 1 тыс. иен [Там же, д. 2, л. 2, 3]. В дальнейшем Глебов был обвинен в присвоении и растрате огромных средств, якобы полученных от Дитерихса, Семенова и японцев137.
Несмотря на наличие оплачиваемой работы, финансовое положение Гензанской группы было весьма трудным. В то же время осуществить безоговорочное интернирование, после чего можно было получить международную помощь, военное руководство группы отказывалось. Атаман Семенов неоднократно заверял гензанцев о скором использовании их в качестве военной силы. В апреле 1923 г. Глебов встречался с Семеновым в Нагасаки, где атаман приказал готовить бойцов к выступлению в июле. Никакого выступления, конечно, так и не состоялось138.
Постепенно численность Гензанской группы существенно сократилась. Гражданским беженцам было разрешено перебраться в Маньчжурию, часть военных были переправлены туда же, другие покинули лагерь самовольно. К лету 1923 г. в Гензане оставалось всего 850 человек и еще около 700 человек в порте Лазарев. В руководстве группой царили разногласия, а японцы выражали стремление ликвидировать Гензанский лагерь. В июне 1923 г. Урало-Егерская группа, дислоцировавшаяся в порте Лазарев, без разрешения генерала Глебова вышла в море на судне «Эльдорадо», взяв курс на Шанхай. В начале августа на оставшихся трех кораблях порт Гензан покинули остатки Дальневосточной казачьей группы генерала Глебова, также направляясь в Шанхай.
В Шанхае до начала 1920-х гг. находилось едва более тысячи русских беженцев. Военных среди них тоже было немного. Настоящий наплыв военных беженцев пришелся на конец 1922 – 1923 год. Первыми в Шанхай в ноябре 1922 г. прибыли 15 кораблей адмирала Старка, на которых разместились 1800 взрослых беженцев и 390 кадет. После долгих переговоров с руководством иностранных концессий в Шанхае остались все учащиеся Хабаровского и Сибирского кадетских корпусов и их преподаватели, а также еще несколько сотен человек. На Манилу со Старком в январе 1923 г. ушли, по разным сведениям, от 650 до 900 беженцев [Аблажей, 2003, с. 90, 91:
Кадеты Хабаровского и Сибирского корпусов первое время нахождения в Шанхае были размещены на вилле некоего иностранца на Джефильд-род. Общая численность воспитанников и сотрудников корпусов вместе с прибывшими из Мукдена в 1923 г. составляла 590 человек. Их содержание обеспечивалось средствами от благотворительных сборов, пособиями, направляемыми генералом Подтягиным из Японии, и благотворительными обществами Тяньцзина и Ханькоу. Некоторые деньги давал корпусный оркестр, игравший на скачках и по приглашению в других местах. Тем не менее средств не хватало и корпуса имели перед городской администрацией большую задолженность [Хабаровский кадетский корпус, 1978, с. 104, 106]. С самого начала пребывания в Шанхае в кадетских корпусах продолжались занятия. Хабаровский корпус осуществил в Шанхае два выпуска кадет старших классов: в 1923 г. – 41 человек и в 1924 г. – 68 человек [Там же, с. 223, 224]. С сентября 1924 г. кадеты перебрались в новое помещение на Авеню Жоффр, при котором были устроены походная церковь и мастерские (столярная, слесарная, сапожная и переплетная), принимавшие частные заказы [Там же, с. 115].
В начале 1924 г. было достигнуто соглашение о перемещении кадетских корпусов в Сербию. Первая партия в 35 кадет во главе с директором Сибирского корпуса генералом Е.В. Руссетом выехала в Европу в феврале 1924 г. Основная масса кадет и юнкеров численностью в 335 человек была отправлена из Шанхая на пароходе «Портос» в начале ноября 1924 г. Из преподавательского штата Хабаровского корпуса по различным причинам не смогли выехать в Европу 21 человек [Там же, с. 118, 121, 125].
В июне 1923 г. в Шанхай прибыло судно «Эльдорадо» с группой генерала Лебедева. Отказавшись от интернирования и репатриации в СССР, «лебедевцы» были вынуждены покинуть порт, некоторое время находились в нейтральных водах, живя за счет денег, вырученных от продажи оружия одному из китайских генералов [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 48750, л. 68], и вновь возвратились в Шанхай в конце сентября. Теперь они были сговорчивее и согласились на интернирование. Всего в Урало-Егерском отряде находилось около 700 человек [Аблажей, 2003, с. 90].
В это же время в город из корейского Гензана прибыла группа генерала Глебова, насчитывавшая 842 человека. В состав глебовской группы входили остатки Забайкальской казачьей бригады генерала Г.Г. Эпова, Оренбургской казачьей бригады генерала Н.С. Анисимова и части Гродековской группы войск (в большинстве уссурийские казаки) генерала Н.И. Савельева [Русская военная эмиграция, т. 7, с. 709]. Узнав о прибытии генерала Глебова в Шанхай, часть казаков, входивших в свое время в Гензанскую группу и сейчас проживавших в Чанчуне, выехали в Шанхай [Там же, с. 657].
«Глебовцам» было предложено в 48 часов покинуть город или интернироваться и сдать оружие. Глебов отказался выполнить требование администрации Международного сеттльмента и развернул лагерь на берегу Вампу на полпути к порту. Около года продолжались переговоры, пока власти Французской концессии не разрешили за счет средств группы снять квартиру на территории концессии и устроить здесь лазарет. Теперь русские военные получили возможность небольшими группами сходить на берег.
Генерал Глебов, не распыляя свою группу и сохраняя оружие, которого на кораблях было немало (более 800 винтовок, 12 пулеметов, орудия, большое количество патронов и снарядов) [Там же, с. 709], первоначально надеялся на возобновление вооруженной борьбы против большевиков, которую возглавит атаман Семенов. Однако Семенов, не имевший денег и боровшийся в это время в японском суде с генералом Подтягиным за получение «колчаковского золота»140, заявил в апреле 1924 г. Глебову о необходимости передачи трех кораблей, находившихся в распоряжении Дальневосточной казачьей группы, в аренду иностранцам, и о том, что не рассматривает группу, как военную силу [Аблажей, 2003, с. 91]. Семенов снял с руководства группой Глебова и назначил на его место генерала Анисимова, что было сделано с подачи советских представителей в Китае, которые налаживали контакты с Анисимовым. Сам Семенов в это время искал возможности для сотрудничества с Советами.