Дальний свет
Шрифт:
Китти тревожно и сосредоточенно нахмурилась, будто пыталась припомнить, чего не было в её памяти.
— Это после похорон Роткрафтова, — произнесла она наконец. — У него, считай, нервный срыв был. Что я должна была сказать — что это не от меня зависит?
— Но значит, ты нужна ему. И мне. А ведь мы тебя знаем.
Китти холодно улыбнулась:
— Ему — и, кстати, тебе — лучше бы держаться от меня подальше. Пока я ещё могу контролировать свои действия. Что, как видишь, уже не всегда получается.
Она достала из-за
— Знаешь, я никогда не стреляла по людям. Только по мишенькам. Иногда задумываюсь, как это могло бы быть. Скорее всего, однажды я просто раскрою им себе черепушку, и на этом всё закончится.
— Китти, — Сибилла протянула было руку к ней, но она отстранилась к дверце. — У каждого есть своя тень за плечами. У любого человека, это правда. Твоя просто носит определённое лицо и имя. Это, наверно, даже чем-то удобно, — она попыталась улыбнуться.
— Да, я знаю, — Китти кивнула. — Я всё это знаю, Сибилла. Я просто устала.
Обе замолчали. Через лобовое стекло чуть размыто виднелся лес, заснеженные ёлки, кусочек неба над ними. На изгибе тропы вдалеке показалась фигура. Неловко, но очень упорно она приближалась. Китти тут же подобралась и внимательно всмотрелась.
— Наконец, — она вынырнула из машины наружу, подождала, пока фигура приблизится. — Ну что?
— Ну подожди, дай хоть отогреюсь, — бросил Феликс. Открыв дверь, он бухнулся на переднее пассажирское и с минуту просто шумно втягивал воздух, восстанавливая дыхание.
Китти села за руль, открыла бардачок. Взглядом указала на зеленоватую бутылку внутри.
— Эту гадость сама пей, — пробормотал Феликс и, глубоко вдохнув ещё раз, выпалил. — Ихтамнет.
Китти вопросительно подняла брови.
Он повторил отчётливее:
— Их. Там. Нет.
85
Они уходили вверх по узкой тропе, всё дальше и дальше — к вершинам, скрытым пеленой тумана. Первые несли что-то, похожее на флаг, отсюда не разобрать было, какого цвета. Их шатало и сносило ветром — туда, где по бокам от тропы разверзалась бездна, и острые камни, осыпаясь из-под ног, летели в неё, чтобы исчезнуть бесследно. Чем дальше, тем гуще становился туман и делалась уже, терялась из вида извилистая тропинка над пропастью.
— В этом они все, — протянула стоявшая у неё за спиной Софи. — Взять себе флагом красное платье когда-то жившей шлюхи и идти под ним против всего, пока не упадут.
— Но куда они? — проговорила Лаванда. — Ведь там… ничего нет. Там только туман.
— Именно так. Туман жизненно необходим всем в их роде. Пока он не даёт им рассмотреть, они могут идти вперёд — к какой-то свободе, к какому-то свету. Спроси их, что это — и они не ответят.
Ветер злился на этих утёсах. Он яростно трепал крысиный плащ Софи и птичьи перья в браслете Лаванды.
— Они поют? — Лаванда прислушалась и уловила тихий, почти сливавшийся с ветром мотив.
— Это песня у них в голове, — снисходительно пояснила Софи. — Когда-то она двигала города и страны, теперь же это просто старая ветошь. Она обещает им лучший мир, который они никогда не сумеют построить.
— Там только пусто, — тихо повторила Лаванда. — Зачем им эта пустота в тумане? Почему они не возьмут моего солнца?
На вершине ветер ходил вольно и беспрепятственно. Ничто здесь не прерывало его одинокий свист.
Феликс остановился у самого края, окинул взглядом окрестности. Открывавшийся вид одновременно восхищал и разочаровывал. Под холмом разворачивались снежные поля и холмы поменьше, все в застывшем немом величии, местами их опушала кромка леса, в отдалении различались грубые постройки и даже, кажется, замёрзшая речка. Но никакого признака города, никаких огней на горизонте — ничего такого.
Он оглянулся на своих спутников. Пурпоров стоял почти рядом, Рамишев и Сибилла — чуть подальше, держась за руки (Рамишев помогал ей взбираться по крутому склону, когда они поднимались).
Первая вылазка, столь ловкая и удачная, так вдохновила его, что захотелось повторить, и он позвал их с собой на холм, как только добрались до посёлка и немного перевели дух. Если Ринордийск близко, заключил Феликс, уж с высоты-то мы должны будем его увидеть. (Китти отказалась, сославшись на то, что несколько приведёт в порядок стоянку и, по возможности, поищет всякие полезности).
Ну вот, пожалуйста, твоя вершина. Ничего там нет.
Или нет, погодите, вон там у горизонта… Он напряг зрение, рассмотрел на секунду какие-то белые зазубрины, но те сразу расплылись.
Феликс недовольно мотнул головой, всмотрелся вновь, не так пристально.
Не хотелось признавать, что там нет города. Не просто не хотелось — казалось неправильным, немыслимым, какой-то глупой ошибкой. И следом же будто приобнял кто-то, незримо и тепло, легонько погладил по плечам — эдакое без слов выраженное «я здесь».
Он с неуверенностью вновь оглянулся на компанию.
— Думаю, он там, — Феликс небрежно махнул в сторону горизонта. — Просто день, днём видно хуже. Была бы сейчас ночь — мы бы обязательно заметили огни.
Они молчали и смотрели недоверчиво, даже как будто немного с обидой, что он разочаровал их.
— Не верите? — пробормотал он, отводя взгляд. — Ну да, ваше полное право, конечно.
— Я на самом деле тоже думаю, что он там, — подала голос Сибилла.
Феликс резко обернулся к ней:
— Ты тоже чувствуешь? Что-то такое?
— Нет… Но я верю, что чувствуешь ты.
«Спасибо тебе, — не сказал он, лишь кивнув и прикрыв глаза, — спасибо тебе, странная девочка, с которой мы едва знакомы месяца три, чуть больше. Хоть кто-то ещё в меня верит».