Дальний свет
Шрифт:
Шелетов уже три часа как перестал докладываться.
— Ну и скажи пожалуйста? — Дукатов позаимствовал ручку со стола, повёл ею. — Что такого могло произойти на малюсеньком пяточке, где спецов понатыкано как в День демократии?
— Хм… Могли как раз произойти спецы. Им-то всё равно, кто идёт.
— Лучший вариант, я считаю, — кивнул Дукатов.
— На самом деле, нет… Я всё-таки ещё рассчитывал бы на переговоры. Хватит с нас и Вислячика, — поймав настороженный взгляд, он пояснил. — В том смысле, что старая гвардия — это самый ценный резерв, вот я о чём. Что там в голове у новопришедших — никогда не знаешь.
— Подожди, так ты это всерьёз? — это заговорил стоявший у окна Вайзонов. — Ты по-прежнему считаешь, что их можно причислить к старой гвардии?
— Вот здесь, конечно, не знаю, тут, как говорят, по результатам беседы. Как развернём, что получим… Но согласимся все, в этом было бы больше плюсов, чем минусов.
— Ну а что, если они просто не станут беседовать? — против обыкновения негромко заметил Дукатов. — Если твои переговоры нахрен им не сдались?
— Тогда придётся, что делать, — он развёл руками. — Не «лучший вариант», как ты изволил выразиться… Но с другой стороны негласная санкция госпожи Мондалевой на то есть — по крайней мере, по части Китти, Феликс всё-таки её родственник. Как там она сказала… Если кто-то постоянно вмешивается и пытается провернуть всё по-своему, возможны более кардинальные меры — так, Герман? Я ничего не путаю?
— Да, что-то вроде того, — Вайзонов не обернулся.
— Вот и чудненько… Но всё-таки, давайте дождёмся, что скажет Шелетов. Прямо предчувствую, что он пропал сейчас не просто так.
89
Китти вернулась за полночь.
— Бесполезно, — она прошла вглубь и опустилась у печки, чтоб отогреть руки. — Наверно, они для тех существ, но не пропустят даже белки.
— Так значит, нам не выйти? — потерянно пробормотал Рамишев. — Вообще никак?
— Если только отступить на восток. Как уже было предложено.
Феликс вскинул голову:
— Но мы ведь уже под самым Ринордийском.
— Я знаю.
— Китти, мы под Ринордийском, — он шагнул к ней.
— Прекрати истерить, пожалуйста. Голова болит.
Не оборачиваясь, она тёрла пальцами правый висок.
Феликс отступил немного назад, оглядел всю их оставшуюся компанию. Сибилла сидела, завернувшись в какую-то накидку, и шёпотом что-то рассказывала. С одной стороны от неё то и дело кивал Рамишев, с другой внимательно слушал Пурпоров, иногда норовя вставить комментарий.
— Послушайте, люди, — прервал их Феликс, — я понимаю, что это похоже на сумасшествие, но это не оно. Нам надо попробовать прорваться в город. Я могу повести вас.
Пурпоров отвлёкся от разговора и поднял голову:
— Спасибо, Феликс, мы уже прорывались по твоей инициативе сквозь горящий лес. Знаешь, как-то больше не хочется.
— Но мы же вышли тогда!
— Да, повезло. В этот раз может не повезти.
— Так говоришь, как будто нам много терять.
Пурпоров как-то против воли усмехнулся:
— Феликс, пойми правильно, при всей нашей дружбе… когда ты в очередной раз заявляешь, что кого-то куда-то поведёшь, это, как ты любишь выражаться, даже не смешно.
Он несколько раз глубоко вдохнул, в упор глядя на Пурпорова. Процедил наконец:
— Так по-твоему, мы должны уйти на восток, когда эти движутся на город? Да? Так, по-твоему, лучше и правильнее?
Китти отодвинулась от печки:
— Господа, у меня есть предложение.
Все посмотрели на неё.
— Поскольку мы всё-таки живём в демократическом государстве, — губы её дрогнули, словно она старалась не рассмеяться, — я предлагаю устроить голосование. И на основании итогов решить, куда мы двигаемся дальше.
Она обвела их ничего не выражавшим формальным взглядом.
— Кто за то, чтоб прорываться в Ринордийск?
Феликс вскинул руку.
Китти заметила, кратко кивнула.
— Кто за то, чтоб отступать на восток?
Подняли руки Пурпоров и Сибилла, секундой позже — метнувшись взглядом от Сибиллы к Феликсу и обратно — Рамишев.
Китти, быстро оглядев, кивнула и им, затем обернулась к Феликсу:
— Извини, ты в меньшинстве.
Следом, как ни в чём не бывало, известила:
— В таком случае этой ночью мы выдвигаемся. Просьба собрать всё необходимое и подготовить автомобили. Мы с Феликсом поедем вперёд, остальные — следом.
Она скрылась в смежном помещении.
Феликс развернулся к оставшимся. Ему хотелось сказать им ещё что-то — даже не возмутиться, а просто спросить, как так.
Но передумал. Не было больше ни малейшего желания знать, как.
— Я, конечно, прошу меня извинить, — бросил он, — но вы все трусы и подонки.
Не оборачиваясь, он вышел: не о чём и разговаривать. Говорить здесь имело смысл только с одним человеком — тем, что с чего-то вздумал решить всё за них.
— Ты не можешь так сделать.
Китти чуть повела головой, но тут же снова отвернулась:
— Заметь, я даже не голосовала.
— Правильно, тебе и не было необходимости, — Феликс подступил ближе, чтоб она не делала вид, что не замечает его. — Ты ведь известный манипулятор, Китти. Я даже поспорил бы, что ты всё это подстроила.
Китти посмотрела с удивлённым любопытством — совсем лёгким.
— Разумеется. Не забывай также, что я была за рулём, а стало быть, лично и специально проложила нам такой маршрут.
— Не передёргивай, я про сейчас. А сейчас ты явно понимала, для чего и когда что делаешь. Все эти обмолвки так кстати, внезапное голосование… и то, что ты не подняла руку, кстати, тоже.
— А почему все претензии ко мне? — Китти с невинным видом пожала плечами. — Может, спросишь у них, почему они не горят желанием бросаться вслед за тобой на амбразуру? Почему даже Рамишев, который всегда и во всём тебе поддакивал, теперь вдруг переметнулся в чужой стан? Может, тогда наконец дойдёт что-то.