Дальняя бомбардировочная... Воспоминания Главного маршала авиации. 1941-1945
Шрифт:
Теперь положение нашей страны куда лучше, чем двадцать три года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем двадцать три года назад. У нас есть теперь союзники, держащие вместе с нами единый фронт против немецких захватчиков. Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании. Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей Родины. У нас нет серьезной нехватки ни в продовольствии, ни в вооружении, ни в обмундировании. Вся наша страна, все народы нашей страны подпирают нашу армию, наш флот, помогая им разбить захватнические орды немецких фашистов. Наши людские резервы неисчерпаемы. Дело великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас на Отечественную войну так же, как двадцать три года назад.
Разве можно сомневаться в
Впервые за последние годы Сталин напомнил о примере наших предков — великих русских полководцев — и тут же провозгласил:
«…Пусть осенит нас победоносное знамя великого Ленина!»
В суровый час Сталин не просто поднял в народе чувство патриотизма, он связал это чувство с именем Ленина. И появился новый прилив энергии, новые силы, еще более окрепла вера в наше правое дело, за которое человеку не страшно пойти на смерть…
Вскоре после праздника 24-й годовщины Октября, после памятного парада, у командующего ВВС вдруг начала работать комиссия, на которую вызвали и меня. Среди других я встретил здесь Л. А. Горбацевича — начальника Управления дальнебомбардировочной авиации ВВС, генералов И. Т. Спирина, [53] А. В. Белякова, [54] Владимира Коккинаки. [55] Мне предложили доложить о составе дивизии, о количестве полков, о командирах, дать им характеристики. Будучи вызван вторично, я попал на обсуждение, что должны делать полки, какие выполнять задания. Жигарев потребовал справку, кто из командиров соответствует своей должности и кто не соответствует, кого оставить на месте, кого убрать. Я доложил, что весь командный состав дивизии на месте, в том числе командиры полков.
53
Спирин Иван Тимофеевич (1898–1960). Генерал-лейтенант авиации. Герой Советского Союза (27.06.1937). Участвовал как штурман в ряде рекордных перелетов на Север, в Китай, в Европу. В 1937 г. начальник аэронавигационного сектора НИИ ВВС, участвовал в составе экипажа М. В. Водопьянова в высадке на дрейфующую льдину в районе Северного полюса первой полярной экспедиции во главе с И. Д. Папаниным. Был начальником Ивановской школы штурманов. Участник Великой Отечественной войны. С 1955 г. в отставке. Доктор географических наук. Автор книг: «Советская авиация» (М., 1940); «Записки авиатора» (М., 1955); «В голубом небе» (М., 1960) и др.
54
Беляков Александр Васильевич (1897–1982). Генерал-лейтенант авиации (1943). Герой Советского Союза (24.07.1936). В 1936 г. в качестве штурмана совместно с В. П. Чкаловым и Г. Ф. Байдуковым участвовал в дальнем перелете из Москвы на о. Удд-В 1937 г. в том же экипаже впервые в мире совершил перелет из Москвы через Северный полюс в Америку. В годы Великой Отечествен ной войны начальник Рязанской высшей школы штурманов ВВС. Участник Берлинской операции. В 1945–1960 гг. начальник штурманского факультета Военно-воздушной академии, с 1960 г. — профессор Московского физико-технического института. Автор книг: «Валерий Чкалов» (М., 1977); «В полет сквозь годы» (М., 1982).
55
Коккинаки Владимир Константинович (1904–1985). Генерал-майор авиации (1943). Дважды Герой Советского Союза (17.07.1938, 17.09.1957), заслуженный летчик-испытатель СССР. В годы Великой Отечественной войны совмещал работу летчика-исиытателя, начальника Главной инспекции наркомата авиационной промышленности и руководителя летно-испытательной службы авиационной промышленности. Установил 22 мировых рекорда. Автор книг «Курс на восток» (М., 1939) и др.
— И с дивизией разберемся, — многозначительно сказал Жигарев. — Если вопросов нет, командиров полков можно утвердить. [98] Вопросов не последовало. Я был отпущен. Звонков из Ставки в течение двух дней не было. Дивизия продолжала свою боевую работу по имеющимся заданиям.
Потом неожиданно позвонил А. И. Шахурин, поинтересовался, «как идет жизнь», спросил, какие у меня отношения с Жигаревым. Я ответил, что живем и работаем потихоньку, как говорят, слава Богу. Что касается отношений с Жигаревым, то он командующий, а я командир дивизии — вот и все.
Вскоре позвонил Верховный Главнокомандующий. Спросил, как дела. Я доложил о ходе выполнения поставленных им задач.
— Ну, что собираетесь делать
— Дальше думаю сдавать дивизию и жду преемника, товарищ Сталин.
По длительному молчанию я понял, что он такого ответа не ждал и мог принять это за дерзость.
— Вы можете сейчас приехать? — как обычно спокойным голосом спросил Сталин.
— Могу, товарищ Сталин, — ответил я.
— Ну, что у вас там случилось? — спросил Сталин, когда я к нему явился.
В кабинете также находился Г. М. Маленков.
Кратко доложил суть дела. Решалась, как я понял, судьба нашей дивизии.
Что с ней собирались делать? На комиссии со мной разговаривали как с человеком, который уже не имеет к ней прямого отношения. — …Поэтому я и ответил вам, товарищ Сталин, что собираюсь сдавать дивизию.
— Вот оно что!
В его тоне было то ли удивление, то ли ответ на свои же мысли. Пройдясь немного, Сталин круто повернулся.
— С этим пора кончать. Вместе с Маленковым подготовьте документ о подчинении вашей дивизии непосредственно Ставке и об изъятии ее из ВВС.
Что нужно, дайте мне на подпись. Впредь все вопросы будете решать здесь.
Скажите об этом Жигареву.
Получив дополнительные задачи, я был отпущен. Так решилась последующая судьба дальних бомбардировщиков. Жигареву я не звонил, от него звонки также прекратились. Я понял, что он обо всем поставлен в известность.
Что думал он делать с дивизией, какие имел планы, для меня так и осталось неизвестным.
В документе, подготовленном нами с Маленковым и подписанном Сталиным, между прочим, были и любопытные пункты. Например, командиру дивизии предоставлялись права по назначению и перемещению личного состава до заместителя командира полка и присвоению воинских званий до майора.
Андрей Васильевич Хрулев, [56] начальник тыла Красной Армии, принял дивизию на все виды снабжения. Так, 81-я АД постановлением Государственного Комитета Обороны от 30 ноября 1941 года, а затем приказом наркома обороны была преобразована в 3-ю авиационную дивизию дальнего действия, с непосредственным подчинением Ставке Верховного Главнокомандования, а руководить ею стал лично Сталин. Не знаю, сохранились ли приказы по присвоению званий от майора и выше и приказы по перемещению в дивизии, но несколько таких приказов мной докладывались и Верховным подписывались. В дальнейшем Сталин проявлял все больший и больший интерес к Авиации дальнего действия.
56
Хрулев Андрей Васильевич (1892–1962). Генерал армии (1943). В Великую Отечественную войну зам. наркома обороны СССР — начальник Главного управления Тыла Советской Армии, одновременно (1942–1943) нарком путей сообщения СССР. С 1946 г. начальник Тыла Вооруженных Сил — зам. министра Вооруженных Сил по тылу. В 1951–1958 гг. зам. министра ряда министерств СССР.
Г. М. Маленков и далее, как говорят, «курировал» нас, и справедливости ради следует сказать, что получали мы от него большую помощь и поддержку. Я лично считаю, что это был у Сталина лучший помощник по военным делам и военной промышленности. Незаурядные организаторские способности, умение общаться с людьми и мобилизовать все их силы на выполнение поставленных задач выгодно отличали его от таких людей, как Берия. Между ними, казалось, не было ничего общего, даже мало-мальски сходного ни в подходе к решению вопросов, ни в личном поведении. Берия был грубым, заядлым матерщинником. От Маленкова я за всю войну не слышал грубого слова. Их характеры явно различались, и меня всегда удивляло — в чем заключалась дружба между этими людьми?..
В декабре боевая деятельность дивизии резко сократилась из-за плохих метеоусловий, а также по причине переформирования дивизии в 3-ю авиационную дивизию дальнего действия, изъятия ее из ВВС и подчинения непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования.
Дивизия все активнее переключалась на ночные боевые действия одиночными экипажами. Все больше и больше экипажей выделялось в число охотников за поездами, для внезапных атак аэродромов, для ударов по войскам и технике противника на дорогах и в оперативных тылах. Увеличивался боевой состав и парк самолетов. Дивизия получала новые задачи. Обеспечение связи и питания наших партизан, связи с временно оккупированными территориями Латвии, Литвы, Эстонии, а также с силами Сопротивления на территории Болгарии, Польши и других стран стало нашим повседневным делом. К тому же все время увеличивался объем «обычной» работы — налеты на глубокие тылы противника и боевые действия в интересах наших наземных войск.