Дама из долины
Шрифт:
— Мне было приятно поговорить с тобой, Аксель. Но ты уверен, что вечером сможешь дать свой концерт?
— Конечно.
Однако внутри у меня все сжимается от этих слов. Я не привык выступать перед людьми. В последний раз, когда я выступал в Осло в Ауле, меня пронесло в уборной для артистов. Я привык играть перед Сельмой Люнге. В те разы, когда я играл перед публикой, всегда что-то случалось.
— Минимум уверенности в себе у меня все-таки должен быть, — говорю я. — Достаточный для выступления. Тем более сейчас. Ты меня
Сигрюн кивает.
— Еще не прошло и трех месяцев, — говорит она. — Это небольшой срок. Это я говорю тебе как врач. Ведь я знаю, что ты видел.
— Как раз сейчас три месяца представляются мне долгим сроком. Может, это потому, что я так далеко от дома.
— А вот и Эйрик, — говорит она с явным облегчением, что наш разговор прервался.
Эйрик Кьёсен здоровается со мной, как со старым другом. Его объятия похожи на железную хватку.
— Аксель! Добро пожаловать! Мы тут понятия не имели, где ты находишься, пока Сигрюн не позвонила мне из Киркенеса. У нас было только обещание В. Гуде, что ты приедешь. И вот ты у нас! Живой и здоровый! Знал бы ты, как тебя ждут наши ученики!
Он с огорчением смотрит на мой лоб, но ничего не говорит. Сигрюн наверняка рассказала ему о вчерашнем происшествии.
Мне он нравится. В нем есть что-то сильное и щедрое, что напоминает мне отца в его лучшие годы. Господи, отец! Он связал свою жизнь с другой женщиной и пропал для всего мира. Я не должен стать таким, как он, думаю я. Несмотря ни на что я не должен ошибиться в выборе.
Сейчас я выбрал Финнмарк. Скугфосс и Пасвикдален. И должен доказать, что я достоин доверия.
Я знакомлюсь с ректором Сёренсеном и другими учителями. Открытые, приятные люди. Сёренсен мне нравится. По его глазам я понимаю, что он меня одобряет, хотя еще не слышал, как я играю. Меня провожают в интернатский корпус. Здесь в комнатах на четыре человека живут тридцать шесть учеников. Но мне предоставят отдельную комнату. Я пианист из Осло. Здешние ученики — мои одногодки. Они с любопытством здороваются со мной в коридоре. Неужели они знают, что я уже овдовел? Что успешно начал карьеру и могу неплохо зарабатывать, хотя не учился в Высшей народной школе, не получил аттестата зрелости, а только потому, что так распорядилась жизнь?
Эйрик Кьёсен провожает меня.
— До концерта остался один час. Может, хочешь отдохнуть? Или попробовать инструмент?
— Ни то и ни другое, — отвечаю я. — Мне надо только немного сосредоточиться.
— Чувствуй себя как дома, — говорит он.
Я смотрю в его голубые глаза. Они такие добрые. На него можно положиться.
— Мне нужно немного выпить, — говорю я.
— Перед концертом? — испуганно спрашивает он.
— Да. Вместо таблеток. — Мне стыдно.
— Я понимаю. — Он кивает. И о чем-то задумывается.
— Я обойдусь, если это
— Понимаешь, у нас в интернате спиртное под запретом…
Неожиданно в дверях рядом с мужем появляется Сигрюн. Она быстро гладит его по щеке и встревоженно смотрит на меня. Что она видит? Опустившегося парня, который в любом случае погибнет?
— Это я могу устроить, — говорит она. — Я не работаю в школе. Дайте мне пять минут.
Она выходит из здания. Эйрик Кьёсен садится на кровать рядом со мной.
— Тебе действительно так скверно? — спрашивает он. По его голосу я слышу, что он привык общаться с учениками школы. Но я-то не учусь в этой школе!
— Довольно скверно. Сейчас мне необходимы силы. Силы и мужество.
— Думаешь, что спиртное вернет тебе мужество? Да это самое глупое, что ты сейчас можешь сделать.
— Значит, я иногда делаю глупости.
Возвращается Сигрюн, в руках у нее термос, не говоря ни слова, она протягивает его мне.
— Это кофе. Здесь варят хороший кофе, — объясняет она.
— Спасибо.
Они уходят и закрывают за собой дверь. Я сижу один в маленькой комнате и пью ледяную водку с привкусом кофе.
За окном стоят сосны. Свет синий, как летней ночью у нас в Осло.
Из коридора доносится веселый смех учеников. Господи, что мне им сегодня сыграть? — думаю я.
Фортепианный концерт у границы
Ректор Сёренсен произносит слова приветствия. Маленький зал набит до отказа. Здесь все временное после пожара школы в Рупэльве. Непонятно, что это за помещение — гостиная с камином или зал для гимнастики? Скугфосс — временное пристанище Высшей народной школы, новое здание будет построено в Сванвике. Сигрюн и Эйрик сидят в первом ряду, совсем рядом с небольшим коричневым пианино с пластмассовыми клавишами. Я даже не знаю, настроено ли оно.
Ректор Сёренсен читает отзывы о моем дебюте. Громкие фразы в «Афтенпостен» и «Дагбладет». Мне тяжело их слышать. Что мне теперь до того концерта? В тот вечер повесилась Марианне. Я замечаю, что на меня смотрят с любопытством, вижу открытые лица учеников. Чего они ждут? «Битлз»? «Роллинг Стоунз»? Я не играю ни того, ни другого.
Ректор Сёренсен обращается ко мне.
— Мы слышали, что вы приехали сюда, чтобы репетировать и обрести душевный покой, — говорит он.
— Это верно.
— И что же вы будете репетировать?
— Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром.
— Рахманинов — русский гений, — с восхищением говорит ректор. — Может, сыграете нам что-нибудь из этого концерта?
Гениально, думаю я. Наверное, у этого человека потрясающая интуиция.
— Конечно, я могу сыграть что-нибудь из этого концерта, — с облегчением говорю я. — Но предупреждаю, я еще недостаточно хорошо его знаю. Однако главные темы я могу сегодня сыграть.