Дамы плаща и кинжала (новеллы)
Шрифт:
И все эти бесценные, так нужные в Москве сведения оставались без применения, потому что рация по-прежнему не работала!
А между тем Михаил Чернов, командир диверсионной группы, письмо Ласточки получил… Однако оно показалось ему подозрительным. От конверта почти ничего не осталось, а содержание было слишком откровенным. Не провокация ли?
Чернов передал через связного Лиде вызов на личную встречу. И вот в январскую метель она поехала на хутор близ деревни Новосады.
Чернов потом вспоминал об этой встрече так:
«Зашли в дом. В углу
Три дня провела Ласточка в партизанском лагере. Подготовленный ею пакет Михаил Чернов с нарочным отправил в штаб Брестского соединения, находившийся в Споровских болотах. Лиде надо было возвращаться в Брест: ведь она отпросилась у Мозера только на двое суток.
Вернулась в город радостная, сияющая — надежда воскресла! Мозер косо глянул, когда Лида вбежала в его кабинет с метелочкой для пыли.
— Фрейлейн, как я вижу, вполне счастлива? — спросил он со странной интонацией. — Что, встреча с женихом прошла удачно?
— С каким женихом? — брякнула Лида, мысли которой были далеко. И чуть не выронила метелочку, только сейчас вспомнив, под каким предлогом отпрашивалась у Мозера: дескать, заболел жених в Новосадах, надо проведать.
— Надо думать, с вашим, — сухо промолвил Мозер. — У меня жениха нет, как вы можете догадаться.
«Дура же я, — сердито подумала Лида. — Надо же было такую глупость выдумать, как этот жених. А вдруг он захочет проверить? В Новосадах парней — раз, два, и обчелся…»
— Я его не видела, — отмахнулась она метелочкой. — Я приехала, а он…
— Умер? — саркастически вскинул брови Мозер, и Лида насторожилась. Ясно было, что шеф не верит ни одному ее слову…
— Нет, он не умер, — осторожно проговорила она, исподтишка разглядывая своего всегда добродушного и покладистого шефа и пытаясь понять, что означает странное выражение его смуглого лица. — Но… он обманул меня, когда писал, что заболел. На самом деле он женился на другой. На моей подруге.
Мозер вытаращил глаза, а потом вдруг улыбнулся, но уже не издевательски, а открыто, радостно:
— Правда? — Он едва сдерживал смех. — И вы об этом так легко говорите? Вы не ревнуете? Вам не жаль с ним расстаться?
— Ну, немножко жаль, — сказала Лида, мучительно гадая, что это его так
— Вы в самом деле так думаете? — быстро спросил Мозер, и улыбка сошла с его лица. — Любовь может примирить даже… врагов? Вы в это верите?
Лида пожала плечами, окончательно перестав хоть что-то понимать.
— Ну, говорите! — потребовал Мозер, глядя на нее все с тем же непостижимым выражением. — Говорите скорей, mein kleiner Vogel, meine kleine Blume! [23]
Метелочка все-таки вырвалась из рук Лиды и упала на пол. Мгновение она смотрела в ставшие неожиданно яркими глаза своего шефа, потом резко повернулась — и бросилась вон из кабинета. Больше всего на свете ей хотелось убежать домой, но… если Мозер рассердится за то, что столовая и его квартира остались немыты, он, конечно, выгонит ее с работы, а этого Лида никак не могла себе позволить.
23
Моя маленькая птичка, мой маленький цветок! (нем.)
«Возьми себя в руки, — сурово сказала она. — Тебе почудилось. Мало ли мужиков к тебе приставало в жизни — ты всех умела на место ставить. Мозер… он просто такой же, как все. Пусть не думает, что я залезу к нему в постель за паек, за увеличение жалованья. Фашист проклятый! Хороших немцев не бывает!»
Последние слова пришлось повторить трижды, прежде чем изгладились из памяти его счастливая улыбка и сияющие глаза. Враг — он и есть враг. Что это еще за глупости про какую-то любовь! «Любить можно только своего, — сердито провозгласила Лида. — Вон Михаил Чернов — почему его не любить, коли так уж охота? Тоже высокий, красивый. И у него тоже голубые глаза. А может, и черные, я что-то не разглядела».
И она изо всех сил стала вспоминать глаза Михаила, но так и не вспомнила, какого они цвета…
Закончив мыть полы в столовой, Лида почти убедила себя, что все это, насчет шефа, ей померещилось. Правда, наутро страшновато было идти на работу, но сегодня герр Мозер был такой, как обычно: холодновато-насмешливый, сдержанный и страшно занятой.
Лида с облегчением перевела дух. А спустя несколько дней ей стало уже не до шефа: наконец-то прислали питание для рации! И Лидины позывные вновь зазвучали в эфире:
«Приступаю к работе. Жду указаний. Ласточка».
В это время операция «Багратион» развернулась вовсю, советское военное командование нуждалось в точных и широких разведданных о силах противника, их перемещении, расположении частей и техники. Из Бреста в Центр ежедневно отправлялись радиограммы:
«…В направлении Минска проследовали два эшелона пехоты и двадцать платформ с танками типа «Тигр».
…Через Брест на Бобруйск по шоссе прошла колонна из 18 автомашин, бронетранспортеров.