Данэя
Шрифт:
— Ужасно! Нет, не о том, что стала его ученицей, — о том, что тогда еще никто не додумался, что нужно иметь собственных детей. Меня тогда ты бы уговорил гораздо быстрей, чем Эю. Действительно: здорово! А теперь мне уже поздно, — она дотронулась до своих белых как снег волос. Но ее черные глаза смотрели молодо, поблескивали — было непонятно, всерьез ли она жалеет об этом или смеется.
— На учителя это похоже. Помните, как он заставил пару молодых аспирантов, расцепив пальцы, укатить домой к своим компьютерам? — спросил Арг.
— Гай и Юки, — вспомнил
— Ты обнаружил тогда, что они у одной из частиц совпали с правильной группой ряда разностей простых чисел.
— И это было началом открытия периодического закона элементарных частиц. А потом — гиперструктур.
— Нет, — возразил Дан. — Вначале была встреча с Лалом, который показал мне график и письмо Михайлы.
— …А потом был построен гиперэкспресс — Тупак открыл Землю-2.
— И вы полетели туда и сделали ее пригодной для заселения.
— И вышли на Контакт.
— Да: эпоха кризиса кончилась.
— Она позади.
— Нет! — снова резко возразил Дан. — Еще не кончилась. И не кончится — до тех пор, пока не поймут все то, что первым увидел Лал. Если ошибки эпохи кризиса не будут ликвидированы.
— Учитель, разреши возразить тебе, — сказал Арг. — Я не согласен, что это должно быть сделано немедленно. Использование неполноценных дает большие выгоды: можем ли мы пока еще отказаться от них? Ведь перед нами сейчас стоят не менее грандиозные задачи, которые снова потребуют огромного напряжения.
— Ты предлагаешь отложить это на будущее?
— Конечно! Переместить на Землю-2 сразу все необходимое количество переселенцев, животных, растений и остального с помощью Экспресса невозможно — даже реконструировав его. Расчеты уже окончательно показали это. Придется строить другой гиперэкспресс — по крайней мере, в пять раз больше. Мероприятие недешевое. Я из-за этого сейчас и задержался: просматривал последние результаты расчета.
— Возможно сделать за несколько раз, Экспрессом, — я с самого начала предлагал этот вариант.
— Заселение затянется на длительный срок.
— Мне это не кажется страшным.
— Но, учитель, все хотят как можно быстрей.
— И на возвращения Экспресса почти без груза нужно будет затратить почти такое же количество энергии, что и туда. Это безвозвратные затраты — не то что на строительство суперэкспресса, — добавил один из аспирантов Арга.
— Это причина, слишком веская для всех. А теперь появляется еще одна: гипераппарат Экспресса нужен для другого — как антенна для приема повторных сигналов Тех. По крайней мере, пока не удастся расшифровать Их послание.
Оно, действительно, никак не поддавалось расшифровке. Работали самые совершенные и мощные суперкомпьтеры, но — ничего не получалось: запись была настолько сверхкомпактной, что ее не удавалось разделить на отдельные элементы. В интенсивных поисках способа ее разделения принимал участие и Дан.
— Я убедил тебя, учитель?
— Нет, Арг. Нам рано устанавливать постоянный Контакт с Теми: нас не должны увидеть в таком облике — высокоинтеллектуальных зверей.
Позиция, занятая Аргом, встревожила Дана. Неужели в числе противников окажутся его ученики? Грустно, если придется пройти через это.
Видя, как потемнело лицо Дана, Лия попыталась перевести разговор на другое:
— Эя, ты ведь еще что-то хотела нам рассказать?
И Эя снова стала рассказывать: о том, как росли Дети. Все опять внимательно слушали. Особенно Лейли — несмотря на то, что уже слышала это: слушала с волнением и потому — не замечала, как трудно говорить Эе.
…Никто из присутствовавших не поддержал Дана, зато многие своим видом показывали, что согласны с Аргом. Даже Лия промолчала. Эя ясно ощутила, насколько же трудно приходилось Лалу, вынужденному молчать страшное число лет. Их хоть слушают!
Дан погрузился в свои мысли. Нелегко, ох как нелегко приходится! Еще ни разу никто здесь не выразил сочувствия, согласия с тем, что говорят он и Эя о неполноценных. Всегда только почтительно молчат. Сегодня ему впервые возразили: он не ожидал, что это сделает его же ученик.
Рита вначале внимательно, как и все, слушала Эю. Многое из того, что она говорила, Рита уже слышала от Лейли, но в изложении Эи то же самое нередко звучало иначе: Лейли упустила целый ряд подробностей, не поняв — и потому не запомнив их. Но потом взгляд Риты случайно упал на Дана, и она перестала слушать.
Величайший ученый и герой, замысливший теперь многое перевернуть на Земле, сидел, о чем-то глубоко задумавшись; брови его были сдвинуты. О чем же он думает? Рита старалась что-то угадать по его лицу. Оно то становилось сурово-спокойным, то снова напряженно хмурым, и губы крепко сжимались. И вдруг в глазах его мелькнуло выражение острой внутренней боли.
Он только что поднял голову, глядя на рыбок, чтобы немного отвлечься: в аквариуме, который проходил медленно мимо него, были меченосцы, скалярии и гурами. Странный подбор для такого кафе: чистое любительство, которое он когда-то допускал для себя, в своем блоке. И сразу вспомнил: «Рыбок тоже жалко!» Рассказать бы им — про Ромашку! Но он не мог: при этом нужно было бы сказать все и о себе, о том состоянии, в котором тогда находился — здесь сейчас об этом ему говорить трудно. Рита увидела, как снова потемнели его глаза.
Дан почувствовал, что кто-то пристально смотрит на него. Взял себя в руки. Поднял голову и глянул ей прямо в глаза. А, это исполнительница роли Герд, полоумной, которая оказывается сестрой Бранда — ему об этом говорит Фогт; вместе с ней Бранд гибнет в снежной лавине в конце пьесы. В глазах молодой актрисы любопытство и какое-то скрытое смятение. Он неожиданно улыбнулся ей.
…Беззвучный сигнал вызова, переданный радиобраслетом на запястье легкими ударами, на мгновение отвлек Лейли, жадно слушавшую Эю. Чтобы не мешать, она вставила в ухо микронаушник, приставила ларингофон.