Дар болтунов
Шрифт:
– Еще раз спасибо, - повторил Кристаль.
– Чего ты хочешь?
– Мы пытаемся доказать, что декабрахи - разумные существа. Если ты согласишься нам помочь, я не буду выдвигать против тебя никаких обвинений.
Кристаль приподнял брови.
– Очень благородно. И, разумеется, все свои жалобы я должен оставить при себе?
– Если декабрахи разумны, тебе не на что жаловаться. Кристаль кинул на него язвительный взгляд.
– А вид у тебя невеселый. Не говорит, что ли, твой декабрах? Флечер с трудом подавил раздражение.
– Мы с ним работаем.
–
– Пока он знает только четырнадцать знаков. Но учит по два-три в день.
– Эй, - окликнул его Кристаль, - постой! Флечер задержался в дверях.
– Да?
– Я не верю тебе.
– Это твое право.
– Дай посмотреть, как он подает знаки. Флечер покачал головой.
– Лучше, чтоб ты был здесь. Кристаль зло посмотрел на него.
– Ты уверен, что поступаешь благоразумно?
– Надеюсь.
– Флечер оглядел комнату.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Нет.
– Кристаль повернул выключатель, и на потолке вновь загорелся текст книги.
Флечер вышел из комнаты. Дверь закрылась; щелкнул замок. Кристаль поспешно выпрямился, бесшумно вскочил на ноги и, подбежав к двери, прислушался.
Шаги Флечера затихли. В два прыжка добравшись до кровати, Кристаль сунул руку под подушку и вытащил кусок электропровода, отрезанного от шнура настольной лампы. На двух карандашах, служивших электродами, были сделаны надрезы, и вокруг обнажившегося грифеля намотан провод. В качестве сопротивления в контуре Кристаль использовал лампочку.
Он подошел к окну. Из комнаты была видна вся восточная сторона судна и пространство между офисом и баками с водой, стоящими за промышленной лабораторией. На палубе никого не было. Казалось, все замерло, только из трубы тянулась белая струйка дыма, а позади нее плыли по небу розовые и багровые облака.
Кристаль принялся за дело, беззвучно насвистывая сквозь сжатые губы. Запихнув провод в щель над подоконником и прижав к стеклу карандаши, он высек искру, и между карандашами зажглась дуга длиной почти в пол-окна. Это был единственный способ пробиться сквозь прочное кварцево-бериллиевое стекло.
Работа шла медленно и требовала большого напряжения. Пламя горело слабо и неровно; дым щекотал Кристалю горло. Глаза слезились, он часто моргал, но не сдавался. Только в пять тридцать, за полчаса до ужина, он спрятал инструмент. Вечером продолжать работу было опасно: в темноте свет пламени мог привлечь внимание.
Шли дни. Каждое утро Гайдеон с Атреусом окрашивали тусклое небо в багровые и бледно-зеленые тона и каждый вечер исчезали на западе в тоскливой темной дымке.
Аварийную антенну сняли с крыши лаборатории и прикрепили к шесту над жилым помещением. И вот однажды около полудня раздался вой сирены, перекрывший радостные возгласы команды: было получено сообщение со станции ЛГ-19, и Мэннерс собирался ознакомить всех с его содержанием. Такое событие происходило на Сабрии раз в полгода; вот и завтра, как обычно, будут спущены с орбиты лихтеры, а на них - продовольствие, запасы воды, инспектор и сменные экипажи для "Биоминералов" и "Океанского шахтера".
В
Точно в назначенный час, рассекая розовую дымку, в небе показались четыре лихтера. Два опустились на воду возле "Биоминералов", два других возле "Океанского шахтера".
Первым на борт судна ступил инспектор Бевингтон, маленький шустрый человечек в безупречном синем мундире. Он являлся посланником правительства, толкователем его многочисленных законов, правил и постановлений; он был уполномочен выносить решения по некоторым юридическим вопросам, брать преступников под стражу, расследовать случаи нарушения галактических законов, проверять условия жизни и уровень безопасности, собирать налоги и пошлины, - словом, в полной мере олицетворял собой правительство.
Должность эта, конечно, располагает к взяточничеству и мелкому деспотизму, однако, благодаря постоянному контролю, такое случалось редко.
Бевингтон был известен своей кристальной честностью и полным отсутствием чувства юмора. Он мало кому нравился, но пользовался общим уважением.
Флечер встретил его у трапа. Бевингтон внимательно посмотрел на него, недоумевая, почему тот так широко улыбается. А Флечер как раз подумал, что в этот момент из воды запросто мог появиться варан - посланец декабрахов и обвить ноги инспектора. Но все было спокойно; Бевингтон беспрепятственно соскочил на палубу.
Пожав Флечеру руку, он огляделся.
– Где мистер Рейт?
Флечер вздрогнул от неожиданности: он уже свыкся с тем, что Карла больше нет.
– Увы, он мертв. Инспектор был поражен.
– Мертв?..
– Заходите в кабинет, - пригласил Флечер.
– Я вам все расскажу. Последний месяц тут такое творилось!
– Он взглянул на окно бывшей комнаты Рейта, ожидая увидеть там фигуру Кристаля. Но у окна никого не было. Флечер замер. Окно было пустым, даже стекло исчезло! Флечер сорвался с места.
– Эй!
– крикнул Бевингтон.
– Куда вы? На миг приостановившись, Флечер кинул через плечо:
– Бегите за мной!
– Вскоре он был у двери в кают-кампанию, Бевингтон, нахмурившись от досады и удивления, поспешил следом.
Флечер заглянул в кают-кампанию, в раздумье потоптался на месте, затем снова вышел на палубу и посмотрел на пустое окно. Где же Кристаль? Раз в передней части судна его нет, значит, он отправился в промышленную лабораторию.
– Сюда, - скомандовал Флечер.
– Минутку!
– запротестовал Бевингтон.
– Я все-таки хочу знать, что...
Но Флечер уже мчался в сторону лаборатории; у входа в цех команда лихтера осматривала драгоценный груз - металлы, приготовленные для отправки на орбиту. Появление Флечера и Бевингтона отвлекло их от этого занятия.
– Здесь никто не пробегал?
– спросил Флечер.
– Здоровый такой блондин?
– Вон туда пошел.
– Один из парней показал в сторону двери.
Развернувшись, Флечер бросился в цех. Возле чанов для высолаживания стоял Ханс Хейнз, вид у него был взбудораженный и сердитый.