Дар мертвеца

Тодд Чарльз

Сержант широко улыбнулся:

— Данкаррик? Там участок инспектора Оливера. Хороший он человек, Оливер. В двенадцатом году мы с ним вместе расследовали одно дело… Серию убийств, которые так и остались нераскрытыми. Он тяжело это воспринял.

— Где произошли убийства? В Ланарке?

— Нет, в Данкаррике. Пяти женщинам перерезали горло… К каждому трупу был пришпилен клочок бумаги. Прямо над грудью. Убитых называли шлюхами. Распутницами. Они, конечно, не были никакими распутницами, просто молодыми и хорошенькими. Обычные рабочие девушки.

Бойкие, веселые… Их убивали через равные промежутки, через несколько месяцев, и всегда в один и тот же день недели. Странно! Доложу я вам, тогда весь Данкаррик бурлил. Но убийца потом, наверное, куда-нибудь уехал. Мы его так и не поймали.

— Как реагировали жители на записки, приколотые к трупам?

— Все считали, что дыма без огня не бывает… Знаете, в таких случаях часто говорят, что с порядочными женщинами такого не случается!

— Вы не помните подробностей? — спросил Ратлидж.

— А никаких подробностей нет. Две девушки были горничными, одна служила судомойкой в «Баллантайне», а еще две работали на фермах. Умный подонок, он не оставлял за собой улик. Во всяком случае, таких, которые пригодились бы нам. Только слова на клочках бумаги. И трупы на западной дороге.

Выйдя на улицу, Ратлидж стал слушать Хэмиша, который успел сделать собственные выводы.

Пять убитых женщин никак не связаны с Фионой Макдоналд. В 1912 году она жила в Гленко, у деда, тогда она была еще совсем девчонкой. И тем не менее серийные убийства проложили путь для ее преследования. Жители Данкаррика привыкли к тому, что обвинение в распутстве тесно связано с убийством.

Глава 20

На следующий день, когда Ратлидж вернулся в Данкаррик, его уже ждало сообщение от сержанта Бауэрса из Ланарка.

«В интересующий вас год не объявляли в розыск никого с такими именами и фамилией. Единственной Мэри Кук, которая живет в Ланарке, шестьдесят лет. Никакой Мод Кук в городе и его окрестностях нет. Извините».

Ратлидж стрелял наугад и потому ни на что особенно не надеялся, как и посоветовал ему Бауэрс.

В Данкаррик вызвали адвоката Фионы, ему показали брошь. Адвокат оказался человеком желчным и унылым, на его смуглом лице отчетливо проступали глубокие морщины. И кустистые брови постоянно хмурились. Он больше походил на англичанина, чем на шотландца.

Хэмиш сразу же воспылал к нему жгучей неприязнью и не скрывал своих чувств. «Я не позволил бы ему защищать даже свою собаку!»

Ратлидж поморщился.

Инспектор Оливер спросил адвоката, как здоровье какого-то общего знакомого из Джедборо, Армстронг с нескрываемой радостью ответил:

— По-моему, он и месяца не протянет. Рак прогрессирует слишком быстро. Если хотите застать его во вменяемом состоянии, постарайтесь навестить его как можно скорее. Итак, что у вас за ерунда с какой-то брошью,

найденной в горах?

Оливер достал брошь из ящика стола и передал Армстронгу.

Адвокат осторожно осмотрел вещицу, прищурившись и сдвинув очки на кончик носа.

— Говорите, там есть гравировка?

Оливер ткнул в буквы пером:

— «Макдоналд». — Порывшись в ящике, он достал большую лупу. — Вот, смотрите сами.

Армстронг некоторое время разглядывал обратную сторону броши.

— Макдоналд — фамилия в горной Шотландии распространенная. И потом, откуда нам известно, что фамилию нацарапал кто-то другой, а не моя клиентка?

— Ну конечно ее нанес кто-то другой! — Оливер терял терпение. Он нашел то, что хотел, и не допускал противоречия с теми выводами, к которым он пришел в связи со своей находкой. — Гравер!

— Я хотел сказать, — Армстронг с кислым видом посмотрел на него, — что фамилию могли выгравировать на обратной стороне броши перед тем, как подбросить ее в то место… специально, чтобы угодить полиции.

Оливер с трудом сдержался.

— Поэтому мы вас сюда и пригласили, — буркнул он. — Мы хотим показать брошь обвиняемой и спросить, узнает ли она ее.

— Ах да. — Армстронг вернул лупу и снял очки, но брошь оставил у себя. — Вряд ли я это позволю. Она может дать ответ, который пойдет на пользу обвинению.

— Очень на это надеюсь, — ответил Оливер, стиснув зубы. — В том и состоит намерение полиции, чтобы доказать ее вину.

«Полиция не станет ломать голову, доказывая ее невиновность, — заметил Хэмиш. — И церковь тоже!»

— Вы можете показать ей брошь, — сказал Армстронг, дав Оливеру несколько минут покипеть, пока он сосредоточенно разглядывал вещицу. — Но я не позволю вам заманивать ее в ловушку. Вы понимаете?

Оливер встал и взял из-за стола ключ:

— Ратлидж, вам лучше тоже пойти с нами. Возможно, ей найдется что сказать насчет мертвой женщины.

Они прошли к камере, и Оливер отпер дверь. Когда она распахнулась, Фиона встала со стула и посмотрела на них. Сначала оглядела всех троих, потом ее взгляд устремился к Ратлиджу.

Он прочел безмолвный вопрос: «Что случилось?» Армстронг подошел к ней, с елейной вежливостью взял ее за руку и погладил ее ладонь большим пальцем:

— Дитя мое, вам нечего бояться. Полицейские хотят спросить, принадлежит ли вам одна вещь. Пожалуйста, отвечайте на этот и только на этот вопрос.

Он разжал кулак, и свет заиграл на золотой оправе, хотя дымчатый топаз остался темным.

Фиона посмотрела на брошь и сказала:

— Это брошь моей матери.

— Значит, не ваша?

— Нет, я…

Армстронг не дал ей договорить:

— Ну вот, инспектор. Брошь не принадлежит обвиняемой.

Но Оливер тоже умел читать по лицам. Он ясно видел, что, хотя раньше брошь принадлежала матери Фионы, в какой-то момент она перешла к ней.

— Ваша мать жива? — спросил он, заранее зная ответ.