Дар
Шрифт:
На лице и мамы, и Дорис появляется облегчение.
— О, — вздыхает Дорис. — Она была одним из самых хороших людей, которых я знала, — ее голос стихает, когда она отворачивается от меня. Когда я замечаю слезы, сверкающие в ее глазах, мне хочется пнуть себя, потому что я это стала причиной этих страданий. Но мне нужно знать.
— Она была очень мила со мной.
— Подожди, это та медсестра, которая приходила за мной?
Мама смотрит на меня, на Дорис. Я киваю.
— Вот черт, — говорит Мама. — Ее застрелили?
Дорис кивает, и я едва не выпаливаю, что знаю, кто ее убил.
— У полиции есть какие-то догадки? — подталкиваю я Дорис, надеясь, что она скажет мне, что это парень со шрамом.
Дорис качает головой.
— Мы не располагаем информацией.
— Они вообще что-нибудь сказали?
Может, мне стоит рассказать им, что я видела? Черт возьми, я не могу. Они ни за что мне не поверят. Так обидно.
— Они ищут парня или девушку? — черт, сказать или нет?
— Они ничего не сказали. — Дорис медленно качает головой.
Давай, Лекси, скажи ей.
В голове кружится и кружится тайфун преследующих меня мыслей. Я должна поступить правильно, но я не могу рисковать, я не хочу, чтобы люди думали, что я схожу с ума.
«Скажи им!» — требует моя совесть. «Скажи им сейчас!»
Я провожу рукой по немытым волосам и тяжело вздыхаю.
— Все нормально? — спрашивает мама.
Вздохом я пытаюсь скрыть поглощающее меня смятение.
— Все нормально.
«Скажи им!» — снова кричу я на себя.
Если я скажу им, а они не поверят, то меня заставят пройти психиатрическое обследование. На меня будут давить, будут допрашивать так, словно я инопланетянка. Но если я скажу им, и они мне поверят, они захотят узнать, откуда я знаю, кто этот парень. Они проведут еще больше тестов, и я буду выставлена напоказ, как животное в зоопарке.
Я не знаю, что делать.
Побежденная собственным разумом и собственными рассуждениями, я решаю вообще ничего не говорить. Я не могу рисковать тем, что мне не поверят.
Расслабив плечи, я стараюсь как можно глубже загнать ощущение внутреннего противоречия.
Мои родители всегда учили меня, что если я могу кому-то помочь, я должна. Но сейчас, если я помогу Хейли, я выдам себя. Боль пронзает мое сердце, и горе затапливает меня с головой.
Она погибла из-за меня.
5 глава
Я дома уже больше недели, и иду на поправку. Я еще не вернулась школу: доктор сказал моим родителям, что в моем случае нужен более долгий уход, чем после обычной операции.
Но я чувствую себя хорошо. И я так рада, что те глупые видения, от которых я страдала, полностью исчезли.
Мама и папа носятся со мной, как наседки. Я ценю это, несмотря на то, что иногда чувствую себя дома как в клетке. Мама ходила в торговый центр, но меня с собой не взяла, потому что побоялась, что кто-то врежется в меня и повредит мне швы.
Но это не страшно. Я знаю, что она просто защищает меня.
Но теперь я собираюсь вернуться в школу. Никогда не думала, что скажу это, но я так скучаю по школе.
Даллас Райли — моя самая лучшая подруга. Она не смогла навещать меня, потому что готовилась к экзаменам, как сумасшедшая. Из-за этого я чувствовала себя дома еще более одинокой. Мы переписываемся и созваниваемся, по крайней мере, миллион раз в день, но это не одно и то же.
— Ты готова? — зовет из кухни мама.
Я кладу ноутбук в школьную сумку и снимаю телефон с зарядки.
— Иду, — отвечаю я и оглядываю комнату, проверяя, не оставила ли я что-нибудь. Я быстро смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь. Я как будто новичок. Нервы дрожат от напряжения, ладони потеют от нервов.
Я счастлива вернуться в школу, мне хочется увидеть Даллас и остальных моих друзей.
— Поторопись, Лекси, — громче зовет мама.
Когда я подхожу к кухне, мама копается в своей сумке. Я подкрадываюсь сзади и наклоняюсь к ее уху.
— Не надо кричать, — говорю я громко.
Мама отскакивает назад, хватаясь за грудь.
— Господи, ты напугала меня до полусмерти. — Она игриво шлепает меня по руке. — Кажется, я лет на десять постарела.
— Старение — это нормально, если только ты не запачкала штанишки.
Мама хмурится.
— Может, ты и на голову выше меня, но я все равно могу надрать тебе задницу, юная леди.
Наклонившись, я целую ее в щеку. Она тут же смягчается и одаряет меня улыбкой.
— Я знаю, что можешь, — говорю я, успокаивая ее.
— Точно смогу. А теперь поторопись, пока мы не опоздали.
Она останавливается у двери, дожидаясь меня.
— Ты в порядке? — спрашивает мама, беспокойство звенит в каждом слове. — Ты можешь остаться дома еще на неделю, просто чтобы убедиться, что все полностью зажило.
— Нет! — воплю я радостно. — Я не могу больше оставаться дома. На «Нетфликсе» столько всего интересного. — Закатив глаза, я показываю ей, как скучно оставаться дома. — Со мной все будет хорошо. В любом случае, если я почувствую, что не готова, я позвоню тебе, и ты или папа сможете приехать и забрать меня.
Моя мама — судья местного суда, а папа — помощник шерифа. Их часы работы не всегда совпадают, потому что мама обычно работает допоздна, а папа приходит домой довольно рано. Но она на эти недели договорилась уходить на работу позже и возвращаться раньше, чем обычно, потому что хочет убедиться, что со мной все нормально.
— Идем. — Она проверяет дорогие часы на запястье и открывает входную дверь. — Но если что-нибудь случится — немедленно позвони.
— Обязательно, мам.
— Что угодно.