Дартмур
Шрифт:
Не дождавшись аргумента против, профессор вернулась к теме разговора.
— Вам выпала честь быть старостами школы в этом году…
— Чего? — перебил Дейвил резким выпадом. — Отброс — староста?
На точеном лице отразилось отвращение пополам с презрением. Плечи напряглись, натягивая рубашку до треска.
Это идиотский прикол старухи? За ней никогда не замечалось наличие чувства юмора. Хоть какого-то. Так что это нихера не смешно.
— Я прошу вас держать себя в руках, мистер Дейвил, и не выражаться, — строго осадила профессор.
Заставить
Губы скривились, выражая все не озвученное, но кое-что дал услышать.
— Отбросы никогда не были старостами, — он сдержанно цедил слова, наплевав, что ему снова прилетит от Горденгер.
От Фоукс в двух метрах сбоку напряжение улавливалось физически. Краем глаза, не поворачивая головы, выцепил ее сжавшиеся кулаки. Хмыкнул про себя от маленькой частички удовольствия.
Она не имеет права забывать свое место. И оно не среди высших.
— Подобные разделения недопустимы, мистер Дейвил! — профессор повысила голос, сменив тон на устрашающе-недовольный.
Плевать.
— Вы оба старосты школы, — повторила Горденгер, чтобы эти двое до конца осознали серьезность ее слов. — На ваших плечах лежит огромная ответственность, и, если вы не справитесь со своими обязанностями, последствия для вас будут печальными. Наденьте кристаллы старост.
На краю стояла появилась бархатная подушечка с двумя кольцами. Серебряный ободок не представляет ценности, значение имеет только кристалл глубокого зеленого цвета.
Дейвил нацепил свое на указательный палец левой руки.
Фоукс примерила кольцо поменьше, оставив его на указательном правой руки.
Ему не нравилось происходящее. Он равнодушно воспринял свое назначение, но теперь, зная, кого придется терпеть на одной территории, струны ярости начали подрагивать. Воспроизводить жуткую мелодию, которая ему самому не всегда приятна.
— Вам необходимо до конца недели составить график дежурств и выбрать дополнительные занятия, — профессор объясняла коротко и сухо. — Один из вас должен взять на себя бумажную работу: заполнение недельных и месячных отчетов. Определитесь сами. Уверена, с этим вы справитесь. Собрание префектов необходимо проводить раз в две недели, первое должно состояться в ближайшие дни. Вам все ясно?
Два противоположных взгляда схлестнулись, как бывало всякий раз, когда они видели друг дуга.
Теплый янтарь с золотистыми крапинками, обволакивающий. И зеленый изумруд — холодный, жесткий, твердый, лишенный всяких позитивных эмоций.
Он ненавидел ее глаза с первой встречи. Лютая неприязнь, которую — он точно знает — ни к кому больше не испытывал настолько явно.
Их диалоги не длились дольше пары минут и всегда проходили в компании яда. Словно они садились за стол, поднимали бокалы, до краев наполненные презрением, ненавистью, яростью, ядом в чистом виде, и, глядя друг другу в глаза, выпивали все до капли.
И ему придется жить с ней.
В одной, сука, башне!
— Вы можете отказаться от должности, — как бы невзначай оповестила Горденгер, глядя исподлобья, — прямо сейчас. Завтра вам такой возможности не представится.
В воздухе будто натурально прозвенел лязг металла. Взгляды-мечи снова схлестнулись, на этот раз не на жизнь.
"Уступи, Фоукс. Сдайся. Тебе не выиграть эту битву. Ты проиграешь".
Мысленно твердил Дейвил, но она упрямо вздернула подбородок и отвернулась
Это что, вызов? Ты сумасшедшая!
Старуха не дождалась реакции.
— Занятия начнутся завтра, — профессор смерила обоих строгим взглядом.
Не встретив сопротивления, она обошла стол и двинулась к двери.
— Пойдемте, я провожу вас в башню.
Дейвил развернулся сразу за ней, подметив сжатую челюсть Фоукс.
Она злилась, и это доставляло маниакальное удовольствие. Обычно. Но сейчас ему захотелось вообще ее не видеть. Потому что она лютая дура без намека на мозг, если считает, что переживет этот год старостой.
Отброс не должен быть старостой Дартмура.
Эпизод 3. Кристаллический
Шам Дейвил староста мальчиков.
Понимание больно пульсировало в голове, разгоняя кровь до бешеной скорости гепарда.
Дейвил — староста!
Худший кошмар из худших. Тот, который никогда не приснится, потому что уровень жуткости превышает допустимые значения.
Нет, она не боялась его. Вернее, боялась не его. Он может быть хоть президентом чертовой галактики, на это плевать. Ей придется делить с ним башню. Гостиную. Контактировать больше, чем за все семь лет.
Год.
Целый год!
Они не могли выносить друг друга в радиусе пяти метров с момента знакомства. Кажется, с самого рождения! Даже когда не знали друг друга. Будто вселенная заранее решила, кого они будут ненавидеть сильнее всего. И выбор очевиден.
Отвратительное чувство обреченности пробиралось под кожу, вкручивалось жгутами, присасывалось, оставляя синяки.
Она могла отказаться от кристалла старосты в ту же минуту. Освободить себя от гадкой персоны Дейвила, попытаться провести последний год в школе чуть менее паршиво, чем обычно. Но тогда шансы на поступление уменьшатся приблизительно вдвое.
Ровная спина профессора Горденгер маячила впереди ориентиром. Феликса не сводила с нее взгляда, словно если посмотрит в сторону, больше уже не найдет. Будто на ее спине написан план действий, которому надо придерживаться, и тогда все пройдет по шкале средней паршивости из максимально возможной.
Почему Дейвил не может быть старостой?
Вопрос звучал в голове все время, пока шаги отдавались гулом в голове.
Проблема в том, что она не знала ответа. Вернее, он был, но недостаточно просто сказать: "Это же Шам Дейвил!". Аргумент слабый и не засчитается, а более весомого объяснения не нашлось. Хотя и его должно хватить для адекватного человека, а Горденгер адекватна и рациональна.