Дарю тебе велосипед
Шрифт:
Река казалась тёмно-зелёной от деревьев, которые в ней отражались. А солнце ещё не осветило воду, и она даже на вид была очень холодной.
Сашенька поёжился и хотел сесть на песок. Но бабушка сказала:
— Не вздумай сидеть — сыро и холодно. Будем купаться. Ничего, ничего. Главное — движение. Все болезни и простуды — от неподвижности. Быстро раздевайся!
Бабушка сбрасывает туфли, пробует ногой воду и сияет:
— Как простокваша, тёплая.
Наверное, она хотела сказать «парное молоко». Бабушка не любит вдаваться в подробности.
Вот она достала
— Бабушка! Ура! — кричит Сашенька. Как жалко, что на берегу никого нет. Все спят под своими тёплыми одеялами и не знают, что Сашенька видел восход солнца.
— Плыви сюда, Сашенька, — зовёт бабушка. Она уже на середине реки.
Он входит в воду. Ломит кости от холода, гусиная кожа покрывает спину. Вот он, ивовый куст. Хорошо еще, что он растёт над самой водой. И Сашенька мёртвой хваткой впивается в ветку.
— Ты что? — кричит бабушка и плывёт к Сашеньке. — Сейчас же окунись и плыви. Разве можно в воде стоять на одном месте? Верная простуда. В холодной воде — только движение.
Она отрывает Сашенькину руку от куста. Она подхватывает его под живот.
— Барахтайся! Руками подгребай воду под себя. Ногами — сильнее, сильнее. Не бойся! Главное — не бойся. Тонут только от страха. Дыши, дыши спокойно. Вот! Молодец! Ты замечательно способный!
Он и не заметил, что бабушка отпустила его. Она не поддерживает, она в двух шагах, в трёх. А он — плывёт! Сам! Без руки, подхватившей под живот. Плывёт! И это счастье!
— Я плыву! — кричит он во всё горло. — Я не держусь за куст! Не руками по дну! Не на спасательном круге! Не на крокодиле! Плыву!
Бабушка плывёт рядом и смеётся:
— Хватит! Вылезай! Вода холодная!
— Тёплая! Как простокваша!
Потом он растирается махровым жёстким полотенцем. Бабушка говорит:
— Вот так, мой милый. Это тебе не стихи сочинять.
— Разве плохо сочинять стихи? — спрашивает Сашенька.
— Хорошо. И даже прекрасно. Но на реке больше всех уважают того, кто хорошо плавает. Такой закон жизни. И ничем другим ты этого не заменишь.
Теперь уже скоро
Сегодня в лагере «Светлые полянки» родительский день.
Вот почему выглажены галстуки, и на окнах в спальнях стоят банки с земляникой, и девчонки репетируют свою тарантеллу. И Саша с утра нарядилась в мамину любимую зелёную кофточку. Потому что сегодня родительский день.
Туся Ильинская даже песню переделала и поёт всё утро: «Родительский день, начало начал, ты в сердце моём надёжный причал». И Саша тоже поёт. Во-первых, песня привязчивая. Во-вторых, день хороший.
Пусть тебе бывает грустно, пусть Курбатов на тебя не смотрит, а противная Валька ему понравилась. Пускай, пускай. А всё равно сегодня у Саши настроение хорошее и ничем его не испортят. Сегодня — родительский день.
Совсем скоро, теперь уже скоро — приедут мама и папа. И она увидится с ними. И посидит с ними рядом. И поговорит. И они увидят, как она загорела и выросла. И не простудилась, и не наколола ногу, и не порезала палец, и не перегрелась. А вот она, живая, здоровая их дочь Саша.
Мама спросит:
«Кормят хорошо? А фрукты? А ягоды?»
Папа скажет:
«Я — сторонник духовного начала. Книги есть хорошие? А друзья?»
И Саша будет сидеть между ними, поворачиваться то к маме, то к папе и отвечать подробно и про фрукты, и про духовное начало. Конечно, у неё есть друзья. Как же без друзей? Туся, Надя, Тамара, Саида. На речку? Конечно, папа. В лес? Каждый день, мама. Вот целую банку земляники набрала, это я сама. Ешьте, ешьте. Ну зачем же мне, я вам собирала.
Они будут есть землянику. А Саша будет есть гостинцы, которые мама достанет из жёлтой сумки.
Почему все люди так любят гостинцы? Ведь не только потому, что это вкусно. Вкусно — само собой. Но особенно приятно, что это специально для тебя припасли. Думали о тебе: это Саша любит, это надо ей повезти, она обрадуется. А халвы давай повезём побольше, она с друзьями поделится. Наша дочка обожает вишни, сходим на рынок. А такое печенье она не особенно любит, слоёное тесто ей не нравится. А лучше я испеку песочный пирог. Или ватрушку. И папа ответит маме: «Только не закармливай девочку». А потом сам достанет из портфеля коробку конфет, очень красивую, с малиновыми розами на крышке. Внутри коробки шоколадные конфеты лежат каждая в своём углублении, и у каждой конфеты разная начинка — у одной сливочная, у другой мягкий шоколад, у третьей — клубничное варенье. С победным видом папа положит на стол эту роскошную коробку и скажет: «Я раздобыл её с трудом, в буфете». Мама возмутится: «Ну куда? Что ты в самом деле! Детям вреден шоколад». А папа возразит: «Знаю, знаю. Но дети особенно любят именно то, что им вредно. Вспомни себя в детстве». — «Ну хорошо, — уступит мама, — немножко шоколада, я думаю, можно. Не в одиночку же она слопает все эти конфеты». — «Конечно, — засмеётся папа, — я на весь отряд рассчитывал. Она разделит всё с друзьями. У неё же наверняка весь отряд — друзья». И мама согласится с этим: «Наша дочь общительная. И обаятельная».
Так считают мама и папа. Обаятельная.
Ну почему, почему другие люди не относятся к нам так хорошо, как мама и папа?
Вот Курбатов. Он ходит мимо, даже не посмотрит в Сашину сторону. Как будто это не Саша, а воздух, пустое место.
Валя Туманова ехидничает и злорадствует. «Ах, девочки, как мне надоел этот настольный теннис. Каждый день, каждый день одно и то же. Сколько можно? Костя просто помешался на этом настольном теннисе. Пунктик у него, наверное». И — зырк на Сашу.
— А ты не ходи, — сказала Саша. — Он позовёт, а ты откажись. Чего ж ты? Скажи — не хочу! Слабо?
— Глупая ты, Саша. Девочка, а хуже мальчишки. Резкая какая-то, — и отвернулась Туманова, ушла.
…Но сегодня — родительский день. Начало начал.
И радость с самого утра наполняет Сашу.
Пирамида и лента длиной в километр
Родительский день — это праздник, и ни на какие другие дни он не похож.
На утренней линейке старший вожатый Дима сказал: