Дашенька
Шрифт:
– Ох...
– вздохнул он.
– Ну ничего. Ты же не виновата. Родители не будут тебя ругать, вот увидишь! Ты же ничего не теряла, не потратила... Это все собака. Так и объясни...
Но, вопреки его ожиданиям, от его слов девочка разрыдалась еще больше. Это и понятно: сосед этот переехал сюда не так давно, да видно не успел разобраться, что там за "родители" в смежной квартире обитают.
– Что делать-то теперь?
– плакала Даша навзрыд.
– Как же я заплачу такими деньгами? Такие не принимают в водочном ларьке! А мне без чекушки никак нельзя! Надька меня убьет!
Оторопевший
– Надька? Кто это?
– Моя мать...
– И давно ты ее по имени называешь?
– Со вче-ерашнего а-дня.
– А... водка, стало быть, для нее?
– догадливый оказался!
Даша кивнула, шмыгнула носом и серьезно сказала, периодически всхлипывая:
– Похмелиться ей надо. А денег нету у нее больше. Последние вытрясла. Нельзя мне без бутылки дома появляться.
Мужчина судорожно сглотнул.
– Вот, держи, - вложил он ей в руку две сторублевые купюры и хмуро добавил: - Купи, раз так. Чтобы не ругали тебя... за это. А папа твой где?
– Нету, - Даша утерла покрасневший нос рукавом.
– Но...Это же много. Я не могу взять... Это чужие...
– Бери!
– быстро отмахнулся мужчина и выпрямился во весь рост.
– Купи себе что-нибудь на остаток. Ты... это... Если что обращайся. Меня Сергей зовут. Не стесняйся, вдруг помощь какая...
Он закивал каким-то своим мыслям и пошел к проспекту, на работу, видимо, заторопился.
...Это был самый удачный, нет, самый счастливый день в жизни восьмилетней Дашеньки!
Она купила эту проклятую - но такую вожделенную Надюшей - бутылку и, подхватив портфель, побежала в школу вприпрыжку. По дороге купила у лотка с канцелярией три простые тетрадки на восемнадцать листов и стержней для шариковой ручки. Сосчитав оставшуюся мелочь, Даша сглотнула слюну, радостно подумав, что ей еще и на булочку в столовой хватит, а может даже и не на одну!
И опять поскакала вприпрыжку.
Однако, какое б ни было замечательное настроение у нее в то утро... ну, сами знаете, всегда найдется какой-то слизняк, который не преминет случаем вам его обгадить.
Уже после первого урока Игорь Савоськин - тот самый, неровно дышащий к обездоленным ровесникам - заметил:
– Эй, замухрышка, гдей-то ты свеженькой канцелярией разжилась?
– громко, явно с целью привлечь внимание как можно более широкой аудитории, обнародовал новость об обновке он.
Даша насупилась, но - кто знает, может неожиданно счастливое утреннее происшествие сказалось, - решительно ответила, довольно воинственно и с чувством собственного достоинства:
– Не бойся, не украла! И вообще, не твое это дело!
– Ууу!
– протянул Игорь насмешливо и деланно-перепугано.
– Какие мы сегодня смелые! Стало быть, купила?
– Купила!
– с вызовом кивнула Дашенька.
– Ничего себе!
– продолжал насмехаться мальчишка.
– Пацаны, вы слыхали?
– А что твоей мамаше пришлось продать за это?
– подключился Коровин Дима.
– Квартиру? Больше ведь нечего?
Одноклассники - словно гром грянул - резко рассмеялись, - так жестоко; когда совсем не смешно. И девочки, сторонившиеся
Даша быстро, боязливо обежав взглядом лица, вновь опустила глаза вниз. А ведь они только сегодня впервые посмотрели вперед...
– Да ладно!
– демонстративно изображая брезгливость, Маша Рокотова подняла с Дашиной парты тетрадку, держа ее на вытянутой руке двумя пальцами.
– На ЭТО им и бутылок хватило сдать!
Даша почувствовала, как защипало в носу. Тетрадка небрежно шмякнулась обратно на парту. Даша снова почувствовала, как голова невольно вжимается в плечи. Опять, после того как - нет, не расправились они сегодня утром, не успели еще, - лишь голову она успела сегодня приподнять, немного, чтобы взглянуть в лица прохожим людям - а не на их ботинки.
Ах, как хотелось ей пойти сегодня вместе со всеми в столовую на большой перемене! Но нет. Теперь это невозможно. Невозможно допустить, чтобы они увидели, как она ест, что она хочет есть, как аккуратно она отсчитает буфетчице рубли, как бережно обращается с деньгами и, наконец, как у нее задрожат руки, когда она вонзит зубы в эту виденную в сладких снах булочку...
Крепко сжав губы, Даша сквозь закипающие слезы скосила глаза на хохочущего Игоря.
"Что бы ему сделать такого?" - вдруг неожиданно подумал в ней какой-то мрачный голос, слишком низкий для того, чтобы быть ее голосом.
– "Что бы сделать, чтобы отомстить?"
Даша поняла, что заметно дрожит, от ненависти, низко опустив голову. Взгляд ее, бегающий по силуэтам ребят, был словно у дикого зверя: загнанный, бликами фотографирующий ситуацию, острый и цепкий, бросаемый из-под свисающей челки.
Казалось, что сама дрожь притупляла ее слух. Девочки стали расходиться, хмыкая какие-то обидные слова себе под нос: "Сумасшедшая!". За ними и мальчишки потянулись в коридор, побегать. Да не успели, резкий звонок загнал ребят обратно в класс.
Как бы ни крутило ее иссушенный затяжным и вынужденным "строгим постом" желудок, Даша так и не решилась спуститься на первый этаж в столовую на перемене. Только после последнего урока она набралась храбрости спуститься по дальней лестнице, чтобы пройти мимо нее и глянуть, нет ли там других учеников - знакомых или незнакомых, не важно, - главное, чтобы это волшебное место сейчас пустовало. Иначе она пройдет мимо, так и не решившись...
На светлой, благодаря огромным окнам, раздаче и впрямь никого не оказалось. Дашенька, окрыленная, подошла к стойке и, приподнявшись на цыпочках, заглянула на большие металлические подносы. На них красовались лишь остатки многообразия, которое можно было наблюдать на большой перемене: три булочки со сгущенкой, одна сосиска в тесте и одна маленькая круглая пицца с уже обветренной вареной колбасой.
– Ну?
– почти грозно "спросила" носорогоподобная повариха, появляясь из кухни.
Даша лихорадочно стала подсчитывать в уме: так, на пиццу точно не хватает, так что этот вариант отпадает; можно взять сосиску в тесте и одну булочку, да!.. а если взять сейчас две со сгущенкой, тогда на завтра останутся деньги - еще на одну. Да, действительно, надо экономить, завтра-то снова есть захочется...