Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
Она смогла взглянуть на Элизабет, когда они уже сели за стол. От нее не укрылись ни бледность сестры, ни растерянность в голубых глазах. Девушка то и дело взволнованно смотрела на графа Сиверза, тот делал вид, что не замечает этих весьма красноречивых взглядов, отчего Элизабет начинала злиться. Амалия нахмурилась, вспоминая признания сестры.
— Эдмунд, — обратилась она к адъютанту императора, уже по традиции сидевшему справа от нее, — Скажите, как давно граф Сиверз прибыл в Империю?
Тот слегка задумался:
— Достаточно
Девушка хотела поговорить с сестрой после того, как дамы вышли из-за стола, оставив мужчин с сигарами и крепкими напитками, но контессу кружили гостьи, весть о ночном происшествии давно разнеслась по городу, и теперь все жаждали подробностей. Амалия отвечала нехотя, почти всегда односложно, решив, что лучше произведет впечатление милой дурочки, нежели невольно скажет что-то важное.
Под всеобщие охи и ахи, она украдкой следила за сестрой. Та была явно взбудоражена. Это было видно и по ее резким движениям, и по лихорадочному румянцу, сменившему бледность щек. Элизабет стояла рядом с женой посла герцогства Норрик, пожилая дама о чем— то расспрашивала девушку, та отвечала со смехом, в котором Амалия явно различала истерические нотки. Извинившись за прерванную беседу, контесса подошла к сестре и отвела её в сторону:
— Тебе нездоровиться?
— С чего ты взяла?
— Ты бледна.
— Здесь просто очень душно, — девушка демонстративно обмахнулась веером.
— Может быть, тебе лучше уйти к себе?
— Что за глупости?! — Лиззи демонстративно пожала плечами, — Пропустить свой единственный вечер без мамы в императорском дворце?
— Выйдешь замуж, будут и другие, — Амалия не стала напоминать сестре о прошлом сезоне, где она блистала.
— Подожди, я уточню: замуж за младшего графского сына? Чтобы потом, приезжая к тебе, склоняться в реверансе перед всеми этими надутыми снобами?
— Лиззи, сейчас не время и не место для подобных разговоров, — предупредила ее сестра, оглянувшись, чтобы убедиться, что их никто не слышит, — К тому же, когда я выйду замуж за императора, тебе действительно придется высказывать мне соответствующее уважение!
— Милли, будь честной: для тебя никогда не будет ни времени, ни места для подобных разговоров! Ты — ханжа, упрекая других, сама проводишь ночи в спальне жениха! — она сказала это достаточно громко, намереваясь привлечь внимание гостей. В наступившей тишине Амалия лишь скрежетнула зубами:
— Возможно, перед тем, как слушать подобные грязные сплетни, тебе следовало бы поинтересоваться, где в это время находился он сам! — заметила девушка, злясь на сестру, прежде всего за то, что теперь все дамы обязательно потребуют подробностей. Очень сухо она поведала собравшимся о ночном приключении, упомянув,
Судя по хищному блеску глаз, Амалия понимала, что расспросов о подробностях не избежать, но приход императора прервал всех. Следуя уже сложившейся традиции, Рудольф подошел к невесте и отвел к окну.
— Вы выглядите измученной, — заметил он, — что-то случилось?
— Ничего серьезного, — уверила она жениха, — Просто Элизабет не умеет держать язык за зубами.
— Вы не слишком ладите, верно?
— Это так заметно?
— Более чем.
Девушка грустно улыбнулась:
— Она всегда была любимицей матери, и я… — она махнула рукой, — А теперь мне приходится краснеть за нее перед всеми этими людьми.
— Отошлите её домой! Как я понимаю, она приехала сюда, чтобы попросить место фрейлины? — понимающе ухмыльнулся император. Амалия покачала головой:
— Ошибаетесь, мой милый друг, она захотела место вашей любовницы… — Амалия улыбнулась, поскольку жених не смог сдержать удивленного возгласа:
— И эту наглую девчонку вы хотели предложить мне в жены?
— Говорите тише, — предупредила Амалия, улыбнувшись, — Признаю, что я была не права, но в тот момент мне совершенно искренне казалось, что мы не подходим друг другу.
— А теперь? — он все еще удерживал её за руку. Бирюзовые глаза всматривались в ее лицо, — Что вы думаете теперь?
Она поколебалась, стараясь подобрать слова:
— Теперь я думаю… я ошибалась в вас. И рада, что вы не позволили мне совершить глупость…
Рудольф улыбнулся:
— Милая… — он с досадой оглянулся, заметив, что все присутствующие буквально вытянули шеи, стараясь разглядеть, что происходит между императором и его невестой, — Мы поговорим обо всем позже, здесь слишком много людей.
Амалия вздрогнула, вдруг вспомнив, что они не одни, и поспешила вернуться к гостям. Ей показалось, или граф Сиверз успел переброситься несколькими фразами с Элизабет. Впрочем, может быть, посол просто стоял неподалеку. Девушка задумчиво посмотрела на сестру. Та уже была гораздо спокойнее, во всяком случае, глаза блестели не так лихорадочно, а движения стали более плавными. Словно почувствовав что-то, Лиззи с милой наивностью взглянула на сестру. Та отвернулась, понимая, что сейчас просто не в силах говорить с ней.
Прием все тянулся и тянулся. Или же так показалось, во всяком случае, у Амалии к концу вечера разболелась голова. Замысловато уложенные локоны оттягивали затылок, а затянутый корсет мешал вздохнуть. Голоса гостей то и дело сливались, и ей стоило большого труда поддерживать самую простую беседу.
Попрощавшись с последними гостями, ими был посол герцогства Норрик с женой, девушка извинилась перед явно обеспокоенным ее состоянием Рудольфом, и ушла к себе, уверив Мари, что Герда вполне со всем справится. Элизабет ускользнула еще раньше.