Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2
Шрифт:
Я поднял меч, намереваясь разрубить ведьму пополам.
— Я не виновата! — взвыла ведьма, вскинув руки, будто пытаясь таким образом загородиться от смерти. — Пощади, сокол! Пощади, ради жизни, которую ты призван защищать!
Я замешкался. Все же передо мной стояла просто безоружная женщина, красивая и испуганная, она была совсем беззащитна, поэтому просто взять и так легко разрубить её пополам у меня рука не поднялась.
Очевидно, на то и был расчет, ведьма лишь притворялась, выгадывая время для своих приспешников. С двух сторон на меня
Я огляделся. Из темноты отовсюду поблескивали волчьи глаза и скалились обнаженные зубы. Откуда здесь взялись волки и куда подевались люди — оставалось загадкой. Так быстро и главное абсолютно бесшумно слопать всех людей вокруг, твари просто не смогли бы физически.
И наконец-то до меня дошло, что волки это и есть все деревенские люди. И по лесу меня тогда гоняли вовсе не обычные волки, а оборотни на службе у медвежьего семейства.
Это было скверно, так как все мои друзья оставались привязанными к камням. Но теперь настала моя очередь развести руками и хлопнуть — появилась у меня такая возможность. Волков откинуло энергетической волной на пару метров. Путы с моих друзей спали, теперь они могли хотя бы защитить себя.
А я мог заняться ведьмой. Блейза стояла у огня и сделав на руке надрез, что-то шептала, как бы обращаясь к языкам пламени.
Она развернулась ко мне, и я невольно вздрогнул. Теперь я мог видеть её истинную сущность, без морока.
Передо мной стояла древняя старуха. Всё её тело и лицо испещряли морщины, но самое отвратительное было в ней не её старость и дряхлость, а окружающая ее зленным коконом слизь. Лишь глаза остались молодыми, ярко-голубого цвета. Этот контраст молодых глаз на старушечьем лице создавал еще более омерзительное впечатление.
И я с этой тварью занимался сексом. Меня перекосило от отвращения. Старуха хрипло засмеялась, увидев мою реакцию.
— А может и к лучшему, что моим мужем станет твой друг, ты уж больно своевольный, к тому же под крылышком богине Аве ходишь! — проскрежетала старуха. — Оставь медведя мне, тебе всё равно его уже не спасти. Я позабочусь о нем и разрешу тебе и твоим друзьям уйти.
— Размечталась, ведьма, — скривился я.
На этот раз без всякой жалости, вкладывая в удар всю свою силу, я опустил меч ей на голову. Но меч неожиданно встретил на своем пути препятствие и вместо того, чтобы разрубить поганую ведьму, отрикошетил, едва не прикончив меня самого.
— Я под защитой Амадей, — засмеялась старуха. — Меня так просто не убить. Медведь будет моим! Последний раз прошу, мальчишка, отдай мне его по-хорошему. Тогда будут и волки сыты, и овцы целы.
Волки вновь наступали со всех сторон. Кроме меня, видимо, больше никто не мог призвать оружие к бою, и с волками остальным приходилось вступать в схватку голыми руками. Я видел, что на Стеллу готовы наброситься два волка, упиваясь её бессилием. Девушка, прикрывая обнаженную грудь, замерла, в её больших синих глазах плескался ужас. Волки изготовились к прыжку
— Так не бывает, Блейза, — неожиданно спокойно возразил я.
Это было затишье перед наступающей бурей. Бурей, которая замерла у края… И у этого края, я пока что держал её своей волей.
— Именем Триликого и во имя богини жизни Аве, я приговариваю тебя и эту деревню к смерти! Да будет так!
И я выпустил бурю. Пространство качнулось и вспыхнуло. Раздался волчий визг, завоняло паленым, серая шерсть запылала золотым огнем. Волки, скуля, катались по земле пытаясь сбить огонь, но тщетно. Этот огонь был возмездием.
— Нет-нет! Не может этого быть! Амадей! О, Амадей! — испуганно пятясь назад и пытаясь руками держать энергетический щит, причитала старуха.
Я, наступая, лупил по щиту. Меч хищно поблескивал у меня в руках. Щит трещал, но держался.
Удар за ударом, меня тянуло в какую-то бездну. Я чувствовал, что мое тело и психика, хоть и не такие хилые, как прежде, но еще не достаточно окрепли для той силищи, что проходя через меня, преображается в возмездие.
Щит затрещал и осыпался. Раздался истошный визг. Я в последний раз опустил свой меч, разрубив ведьму пополам.
Меня окатило с ног до головы кровью. Но в отличие от теплой человеческой крови, кровь ведьмы была, не только зеленая, но и холодная.
Однако смерть ведьмы не могла уже остановить меня и стать финальной точкой. Во мне продолжала клокотать ярость, она сметала все на своем пути. Деревню дом за домом уничтожал огонь.
Я не мог это остановить, да и не хотел. Слишком долго я терпел всю эту дрянь, которая случилось со мной и моими друзьями, слишком долго сдерживал свою ярость, подавляя гнев. И вот я дал им волю. Отныне враги мои визжали от ужаса и боли.
Волки уже давно перекинулись обратно людьми и пытались бежать. Со всех сторон неслись вопли, крики, плачь, мольба… Я не внимал этому фальшивому раскаянию.
— Эрик, Эрик! Остановись! Хватит! Ты убьешь нас и себя! — пытался докричаться до меня отец, но я был глух.
В моих глазах горел огонь. Я сам был огнем, что карает и не знает пощады. И тут сзади кто-то треснул меня по башке.
Я обернулся. И с удивлением понял, что это Томаш тяпнул меня каким-то поленом. Я хотел было сжечь предателя заживо, но упал во тьму.
— Вернись к свету, сокол, — пропел приятный голос надо мной.
Я попытался открыть глаза, но свет слепил меня.
— Я должен наказать этого предателя, — процедил я.
— Этот мальчик спас тебя, — без тени раздражения растолковал голос
— От кого интересно? — скептически скривился я.
— От самого себя, — прожурчал голос мелодичным звуком ручья. — Умеющий владеть собой, владеет всем миром, не позволяй впредь ярости управлять тобой, а сам управляй своей яростью.
До меня наконец-то дошло, кто со мной разговаривает…