Дайте мне обезьяну
Шрифт:
— Что-нибудь вроде.
— Турция какая-то…
— Нет, не сабля, а меч, меч…
— Просто меч и отрубленная голова. Без руки.
— А сам-то где?
— Пошел отрубать другие.
— А меч оставил?
— Давайте без головы. Просто меч, а на нем девиз.
— Сочиняем девиз.
— Не надо девиз. Пишем название блока: «Справедливость и сила».
— Хорошо: «Справедливость и сила».
— Слушайте, кто-нибудь пил водку «Богатырскую»? Там на этикетке знаете что? Думаете, богатырь? Ничего подробного! Композитор Бородин! На фоне нот! По-моему, очень тонкий ход.
— Это
— Рита, возьми на заметку. «Богатырскую симфонию» надо обязательно раздобыть где-нибудь. Пригодится.
— Ну так сколько голов, я не понял?
— Вариант с головой, вариант без головы и вариант с двумя головами, я имею в виду с отрубленной головой и головой самого богатыря, в шлеме.
— Все ли поймут, с кем он борется?
— Как это с кем…
— Наверное, с мафией.
— Нет, мы для себя должны точно решить, иначе не поймут другие.
— Не только с мафией. Со всеми, кто мешает жить.
— Жить по-человечески!
— Я думаю, на данном этапе уточнять не обязательно. Он просто борец, у него бойцовский характер. Фамилия обязывает. Богатырев. Богатырь. Тут важно не с кем он борется, а во имя чего. Во имя интересов своих избирателей.
— Тем не менее, Георгий Михайлыч, составь список, пожалуйста, — против чего Богатырев борется. Должен быть у каждого под рукой, может в любой момент пригодиться. И за что.
— За правду.
— За правду. За справедливость. За… за равноправие между полами…
Филимонов отмечал в блокноте удовлетворенно.
— Хорошо. Работа на образ богатыря. Это забито. Сила, решительность, защита обездоленных, справедливость… Забит богатырь? — спросил Филимонов.
— Забит, забит, — согласились присутствующие.
— Второе направление — новизна. Никто не знает Богатырева, обратим это в плюс. Новое время — новые люди. Верить нельзя никому. Все по уши в дерьме. Он чист. Он один не запачкался. Третье. Косолапов предлагает: порядочность. — Филимонов посмотрел на Тетюрина. — Ну, Витя, дерзай.
— Поконкретнее можно?
— Текст! От тебя требуются стильные тексты!
— Помню, в Красноярске, — сказал Борис Валерьянович, повернувшись на стуле к Тетюрину, — мы удачно отрабатывали понятие «пробитократия». Вы, конечно, знаете, что такое пробитократия?
Тетюрин, к своему стыду, не знал почему-то.
— Власть порядочных, — сказал Борис Валерьянович. — Покумекайте. Может быть, пригодится.
Собрание еще долго обсуждало порядочность Богатырева. Порядочность одобряли. С оригинальной классификацией всевозможных порядочностей знакомил коллег Борис Валерьянович Кукин, он еще в Красноярске разработал теорию. Тетюрин больше не слушал ученого мужа, Тетюрин думал о пробитократии — вот какое зерно упало на благодатную почву, — дымоход вдохновения расчищался в Тетюрине, идея порядочного Богатырева обретала черты высокой утопии. Нельзя прожигать жизнь, надо работать, работать, работать, работать! Спать он ляжет нескоро, ведь он выспался. Наконец-то Тетюрин устроен. № 432, сносный вполне, пускай и не президентский люкс, принадлежит законно Тетюрину. Через двадцать минут он получит аванс — 250 баксов, а также пачку бумаги, ручку и карандаш, коробку скрепок и набор фломастеров. Договор, который подпишет Тетюрин, будет темен, замысловат и богат общими фразами; лишь два пункта отличаются вразумительностью: нельзя выводить из строя компьютеры и нельзя разглашать служебные тайны.
Глава вторая
1
С первыми лучами солнца на широкий Троицкий проспект выезжает поливальная машина с красным бампером. На обеих сторонах приплюснутой цистерны броская надпись: «ЧЕСТЬ И ДОСТОИНСТВО». Мало кто в столь раннее время выходит из дома, а потому и под обаяние пропаганды «честодонтов» попадают немногие: дворники, деловито размахивающие метлами, да стрелки вневедомственной охраны, спешащие сменить отдежуривших ночь товарищей.
Вот и Тетюрин, перепутавший день с ночью, оживил собою безлюдную в этот час местность; обойдя выдвинутое, как ящик стола, здание Администрации, он повернул в городской парк. Он гулял перед сном после праведных ночных трудов, жадно вдыхал холодный утренний воздух. Он шел к реке — на звук пароходного гудка и на просвет между деревьями.
Тетюрин уже установил истину. Он уже знал, где он.
Имя городу было Т-ск.
Раньше город назывался иначе. Тетюрин знал как.
Он не знал только (забыл!) имя реки.
Волга? Ока? Днепр? Дон?
Он забыл географию.
2
Анастасия Степановна Несоева, член политсовета движения «Справедливость», кандидат от блока «Справедливость и сила», справедливая, сильная, стильная женщина средних лет, ехала на своем серебристом «форде» ни свет ни заря.
Путь ее лежал мимо Синего Дома. Очаровательный новодел, действительно синий, с участком земли, к нему относящимся, принадлежит, как знает любой в Т-ске, компании «Алекс». Один из бывших мужей Анастасии Степановны когда-то был совладельцем компании. Был да сплыл. Теперь «Алекс», по слухам, финансирует «Справедливость и силу». Отвечают ли слухи действительности, знает Несоева, но не скажет.
Она попросила помедленнее, водитель сбросил скорость. В левом крыле здания размещается, по юмористическому определению Несоевой, постоялый двор; Анастасия Степановна глядела на окна, нет ли света на третьем. На третьем не было, а у Никитича на первом был.
— Стой, — сказала водителю, — дай назад.
Водитель совершил нехитрый маневр.
Увидев из окна подъезжающий «форд», Никитич поспешил на входе встретить Несоеву.
— Здравия желаю, Анастасия Степановна!
— Рыбок кормишь? — спросила Несоева.
— В данный момент кофий пью, — рапортовал Никитич. — Милости просим.
— Я на секунду.
Не хотела с ним на лестнице разговаривать — вошла в комнату: Никитич и в самом деле кофе пил, орешки в шоколаде лежали на блюдечке. В комнате у него пахло рябиной.
— Спит? — спросила Несоева, показав пальцем наверх.
— Наш-то? А как же! Они поздно встают.
— Ни на что не жалуется? — спросила Несоева.
— Никак нет.
— Будешь ерничать — в лоб дам.
Взяла орешек, в рот положила.