Дедушка русской авиации
Шрифт:
— О-кей. Ну и что же вам угодно, капитан Щеглов?
— Нам нужно взвесить продукты! Пустите!
— Не пущу!
— Почему?
— Не имею права. У меня четкая инструкция — внутрь хлеборезки никого не пускать! Пройдите медосмотр у врача, оденьте спецодежду — тогда пожалуйста!
Насчет спецодежды Полторацкий не врал — на нем была отутюженная белая поварская куртка.
— Что за ерунда? Какая инструкция?
— Инструкция — это не ерунда, товарищ капитан, а нормативный документ, в отличие от вашей сомнительной цидульки. Инструкция
— А…
— Никаких «а», «бэ» и «цэ»! Инструкция, батенька! Не верите мне — спросите у начпрода лейтенанта Назарова. Нет, вы пойдите и спросите у Назарова — можно ли травить советского солдата стафилококком? И он таки вам ответит!
— Хорошо, мы не зайдем в вашу «неприкосновенную» хлеборезку. Несите продукты сюда.
— Куда?
— Вот сюда, на этот стол.
— Не могу — стол грязный, санитарно не обработан.
— Бегичев, солдата из наряда сюда, с водой, тряпкой и хлоркой!
Бегичев нерешительно потоптался. Гоша облегчил его участь.
— Ну, чего стоишь? Капитан приказал. Выполняй, Бегичев.
Бегичев привел посудомойщика со всем необходимым скарбом. Солдат тщательно вытер стол.
— Так что вам привести сюда, товарищи инородные контролеры?
— Весы.
— И все?
— Продукты.
— Какие?
— Масло и сахар.
— А хлеб?
— Хлеб не нужно.
— Как это не нужно? Хлеб всему голова! Будет хлеб, будет и песня! Как это — без хлеба?
— Хватит болтать! Весы, сахар и масло — быстро все сюда!
— Ничего я вам не принесу! Носильщика нашли, шустряки!
Щеглов побагровел, сглотнул слюну, сделал глубокий вдох и достал из папки листок бумаги.
— Значит так! Если через минуту здесь не будет продуктов, я готовлю протокол!
— Готовьте, если вам так хочется.
— Вы отказываетесь принести продукты?
— Да, отказываюсь.
— Почему?
— Вы мне не внушаете доверия.
Щеглов махнул рукой и принялся диктовать Бегичеву:
— Протокол о факте проверки наличия продуктов в хлеборезке солдатской столовой. Комиссия народного контроля в составе капитана Щеглова, прапорщика Туровича, рядового Бегичева и служащей Советской армии Усольцевой при проверке установила, что хлеборез… Напомните вашу фамилию и звание.
— Плохо знаете личный состав полка, товарищ Щеглов, а еще в политотделе работаете. Рядовой Полторацкий, к вашим услугам.
— Полторацкий, вы понимаете, что этот протокол — юридический документ?
— Ну, естественно!
— А вы понимаете, что по нему вы можете быть привлечены к дисциплинарной и даже уголовной ответственности?
— Понимаю — не дурнее паровоза.
— Тогда почему вы отказываетесь принести продукты?
— Я уже говорил об этом. Повторяю — я не доверяю вашей комиссии.
— А
— Может, и нет.
— А где же они?
— Со склада еще не привезли.
— Когда привозят продукты?
— В шестнадцать часов. График завоза продуктов находится в варочном отделении.
— Бегичев, принеси график!
Бегичев принес искомую бумажку. Щеглов внимательно ее просмотрел.
— Ну что ж, все правильно! Чего же ты здесь дуньку валял, Полторацкий?
— Для вас, может, и Дунька, а для меня — инструкция!
— Ну ладно. Протокол мы должны заполнить в любом случае. Бегичев, пиши: «Нарушений не обнаружено. Продукты отсутствуют ввиду того, что их не привезли со склада. Подписи, дата». А о вашем вызывающем поведении, рядовой Полторацкий, я доложу начальнику ТЭЧ.
Вечером, после ужина, в хлеборезку (она на этот раз была открыта) мягкой кошачьей походкой вошел заместитель командира ОБАТО майор Щербина. Он выгнал ползающего по полу камбузника с тряпкой и присел на кушетку к Полторацкому.
— Куда ты дел масло, боец?
— Все раздал по норме.
Майор вытащил из кармана протокол комиссии.
— У тебя после обеда должно оставаться как минимум пять килограммов масла и десять килограммов сахара. А тут написано, что у тебя в хлеборезке ничего нет. Куда дел продукты? Продал, сменял? Знаешь, как это называется? Хищение государственной собственности! В тюрягу захотел?
Игорь засмеялся.
— Эх, товарищ майор, и вы туда же! Я уже просто со счета сбился — столько вдруг охотников развелось меня посадить. Только вы меня в тюрьму не посадите. В худшем случае вы посадите меня на губу. Ну, чисто теоретически — полгода дисбата. А в тюрьму пойдет бедный лейтенант Назаров как материально ответственное лицо. А вы за ослабление должностного контроля получите либо строгий выговор, либо предупреждение о неполном служебном соответствии.
Щербина в задумчивости пожевал густые усы.
— Да, хорошенький подарочек мне сделал старшина Охримчук! Вот что, Полторацкий, завтра ты перебираешься в пекарню — будешь работать там. И без разговоров, иначе пойдешь в дисбат! Будь здоров.
Так началась новая яркая страница в армейской биографии рядового Полторацкого.
Через дорогу от ЦК
Гарнизонная пекарня находилась на главной площади «солдатской» части поселка, в окружении роты охраны, санчасти и ЦК (было в гарнизоне и такое солидное учреждение — центральная котельная). Внутри пекарня состояла из трех помещений — жилой комнаты, склада муки и рабочего зала. В зале помещались дежа с тестомесом (здоровый чан с двухлопастной лапой на электроприводе), стойки для хлебопекарных форм, парилка (отсек возле отопительных труб для создания высокой температуры и лучшей всхожести теста) и большая печь с люльками. Печь работала на дровах, топилась снаружи, из небольшой кочегарки.