Дела семейные (сборник)
Шрифт:
Тетка Агаша тоже сделала вид, что ничего не произошло.
Прощаясь, спросила:
– У вас нет ли книжечки такой: «Катерина Воронина»? По телевизору глядела, так охота бы почитать. Маньку проводила, очки заказала: все ж вечерком когда…
Пряча вновь подступившие слезы, Маня покачала головой.
– Ты еще-то придешь, мам?
– Погляжу, какая зима простоит. А то к Витьке в Москву съезжу, погощу.
Но тетка Агаша в Москву к сыну не поехала: нанялась возить на ферму барду со спиртозавода
Зашла как-то вечером и Валюшка. Маня и обрадовалась, и смутилась: они со старухой парили отруби, и по избе плыл кислый густой пар.
– Зазналась ты что-то! – с обидой сказала Валюшка. – Сколько у нас в Лугове не была! А на курсы-то, что ж, и не думаешь?
– Когда мне?
– Занятая ты стала! – усмехнулась Валюшка. Но, посмотрев пристально в лицо Мани, вдруг осеклась. – Ты не обижайся на меня, Манявочка. С дури я тебе тогда советы подавала. Разве я знала, что нескладно так выйдет?
Обе помолчали. Потом Валюшка застенчиво сообщила:
– А я, Мань, за Мишку-шофера замуж выхожу…
Под Новый год Маня с Алексеем ходили в Лугово к Валюшке на свадьбу. Свадьба была небогатая, не то что Манина, когда Алексей одного вина купил два ящика. И платья у невесты не было такого, как тогда у Мани, которой Алексей подарил отрез на полтысячи.
Валюшка сидела в светлом штапельном платьице и прятала под стол ноги в стареньких туфлях. Мане она успела шепнуть:
– Миша в техникум учиться хочет поехать. Мы уж решили зря не тратиться. Да и отцу помогнуть надо: строиться думают.
Но на свадьбе было очень весело. Маня хорошо помнила, что у них так не было.
Еще собираясь на свадьбу, Маня думала: что же подарить невесте? Знала, что Алексей и на дорогой подарок денег не пожалеет, лишь бы удивить людей. Но обращаться к нему не хотела. Решила подарить что-нибудь из своего, еще из дому привезенного. Достала розовый шарфик, который когда-то давала Валюшке надеть на свою же свадьбу. Правда, не новый он, пятно на нем какое-то…
– Спасибо, подружка! – поблагодарила невеста и убрала шарфик поскорее. Неужели знала, что на нем пятно?
Это самое пятно жгло и стыдило Маню, не давало весь вечер думать ни о чем другом. Против воли она улыбалась, но ни есть, ни пить почти не могла.
Был у Валюшки на свадьбе и Егор Павлович. Когда стали танцевать, первой пригласил Валюшку, потом подошел и к Мане.
– Ну, как со здоровьем? – спросил он весело. – Обошлось без ВТЭКа? Польку умеете танцевать?
Алексей на свадьбе вел себя сдержанно, пил мало, разговаривал только с пожилыми. Когда Маня, смущенная и порозовевшая после польки,
– Подходящая жена-то у меня? Стараюсь одевать, обувать как положено, чтобы на человека была похожа. Если бы, конечно, посвободнее у нас с этим делом было… нипочем бы ее в совхоз работать не посылал. А то ведь, чуть чего, участок отберут, корму, топки не дадут, ну и заскучаешь тогда на одной зарплате…
Короткая радость Мани разом заглохла: «А я, дура, думала, любит! Старалась поначалу, картошки его проклятые копала, на себе таскала… Хоть бы уж молчал, перед людьми не срамился!»
Но Алексей спокойно продолжал:
– На зарплату туфель на шпилях не купишь, на простые тапки не всегда останется. Корм дорогой, топку слева бери… А между прочим, не знаете ли, кому бы в Лугове велосипед пристроить? Он хороший совсем, но мечтаем к весне мотоцикл приобрести.
Мане было не по себе. Заторопила Алексея уходить. Прощаясь, сказала жениху и невесте, не глядя им в лицо:
– Приходите к нам-то… Телевизор поглядите.
И знала заранее: не придут.
8
Зима уже была на изломе, но холода не отпускали. Из-за снежных заносов не ходили машины из Белова, и Алексей теперь не всегда ночевал дома.
Как-то в одну из суббот, вечером, ждали Алексея, но его все не было, и Маня, замерзнув, легла. Когда согрелась, задремала.
– Ты чего же спишь? – зашептала над ней тетка Анна, шаря в темноте. – А ведь Леши-то нету… Случилось, может, что?
– А что ему сделается? – сонно отозвалась Маня. – Цел будет. Небось опять в Белове заночевал.
И, засыпая, подумала: тетка, та беспокоится – родной он ей. А мне – нет, и слава богу!
То, что Маня не любит Алексея, не укрылось от старухи. Один раз она даже решилась сказать:
– Ты бы с ним поласковее как… Глядишь, и поворотила бы его по-своему. Он ведь тоже не всегда такой-то был. Это та ведьма, царство ей небесное, совсем его обратала. Я его маленького помню: прибегет, бывало, седенький, щербатенький такой, сует гостинца: на, тетя Нюра, съешь! Надо как-то, матушка, а то ведь и до беды недалеко…
Мане хотелось сказать старухе, что пробовала она и лаской… Один раз, в первые месяцы после замужества, до полночи не спали они с Алексеем, все разговаривали, как жить так, чтобы всем было хорошо: со старухиных плечей побольше дела снять, скотины на зиму не пускать. Старухе, ребенку одежу справить, чтобы было в чем выйти морозцем подышать… Алексей соглашался, и Мане показалось, что она ухватилась за краешек счастья. Но утром он заорал на тетку Анну, не погладил ребенка, когда Маня поднесла его.