Делай, что должно. Легенды не умирают
Шрифт:
Так и не сумев выудить нужное воспоминание, Коготь пошевелил веткой угольки в костре и поднялся: следовало разбудить мальчишку и напоить его. Хотя бы напоить — то, что у мелкого распухшее горло, он видел, вряд ли тот сумеет что-то проглотить, кроме воды или травяного отвара. Но напоить обязательно, иначе может стать совсем худо. После таблетки мальчишка основательно пропотел, до насквозь мокрой сорочки и штанов. Пришлось залезть к нему в седельные сумки, найти сухую одежку, хотя сперва Коготь сомневался, что она там есть. Но мелкий, судя по содержимому мешков, собирался основательно.
Коготь покосился на кобылку, та глянула в ответ и махнула хвостом, отгоняя муху. Холеная. Не из тех, кого отдают в детские конюшни, лишь бы на колбасу не пустили. Нет, странно все это.
— Эй, — Коготь поставил стакан с отваром понадежней и присел на корточки, потряс мальчишку за плечо. — Давай, просыпайся.
Найденыш застонал, затрепетали темные ресницы, склеенные стрелочками от пота. Наконец, открыл глаза — Коготь аж привздохнул: вот опять! Где он уже видел такие глазищи — яркие, пронзительно-голубые, словно подсвеченная солнцем вода?
— Пить… — прошептал мальчишка, едва разлепив ссохшиеся губы.
— Ну так пей, — Коготь помог ему приподняться, поднес к губам стакан.
Глотал мальчишка с трудом, но не капризничал и не отворачивался. И явно не отказался бы еще. Но вместо просьбы Коготь услышал совсем другое:
— Вы — Хранитель? Вернете меня домой теперь, да?
— Еще Аватарой меня назови, — невольно клекочуще рассмеялся тот. — Дома что, так ждут?
Сложить два и два было просто. Сбежал, значит. А на крупе кобылки Коготь как раз краем глаза заметил клеймо. Породистая, значит, не абы какая. А неподалеку от заповедника располагался конезавод, об этом даже не интересующийся живностью Коготь знал.
Мальчишка насупился, свел брови, снова заставляя вглядываться в свое лицо, выискивая знакомые черты, только… взрослее, что ли?
— Нет, — и даже хрип из голоса пропал. — Ищут, наверняка. Значит, вы не из дозорных Хранителей…
— Вообще мимо ехал, — охотно подтвердил Коготь и не стал врать: — Только из-за кобылы твоей в город не повез.
Чтобы обдумать следующий вопрос, пришлось выгадать немного времени, сходив к котелку за отваром. Пока нацеживал, ложкой отодвигая плавающие поверху травинки, пока проверял, не горячий ли — как раз слова подобрались.
— По добру или по злу ушел?
Помолчал, подбирая слова, и найденыш. Необычно: другой ребенок уже бы высказался, торопясь оправдаться или выплеснуть злость. Но этот молчал, прихлебывал отвар и очень внимательно смотрел на Когтя. Так, как будто тоже выискивал знакомые черты.
— По острой нужде, — наконец, обронил хриплое. И внезапно, без перехода: — Вороненок?
Тут Коготь и сообразил. На мгновение пред взором встал родной приют, стена с портретами великих магов — и один из портретов, висевший чуть в стороне, но всякий раз невольно привлекавший внимание. Возможно, потому, что он был парным.
— Анн-Теалья анн-Эфар? — и тут же осекся.
Глаза на портрете были другими. Вернее, эти глаза там тоже были. Хотя немудрено. Старую историю Коготь любил и знал, что два великих рода однажды пересеклись.
— Или Солнечный?
— По матери — анн-Теалья анн-Эфар. По отцу — Солнечный, — по накусанным губам скользнула усмешка, как у Аэньи на том портрете. Сходство было разительным. — Аэньяр Солнечный.
— Лито Ворон, — ситуация обязывала назвать данное родителя имя, и Коготь поморщился. — Но лучше зови Когтем. Так что у тебя за нужда? Тем более, такая острая.
И снова молчание: Аэньяр подбирал слова. Допил отвар и вздохнул:
— Я еду в Эфар. К родичам матери.
— Твоя кобыла за роллером поспеет?
— Если сильно гнать не станешь. Ласка старая уже, а дорога тут не лучшая.
В глазах только на миг плеснуло удивление, сменившись чем-то таким… словно Коготь сейчас сделал нечто, подтвердившее для мальчишки какие-то его глубинные выводы или мысли.
— Вот и хорошо. Полежи, как полегчает — скажешь. Попробуем выдвинуться, — Коготь отвернулся.
Стоило и себе что-то сделать, да посущественней отвара. Потому что потом незнамо когда получится на привал остановиться, если за этим Аэньяром идут. Неизвестно, сколько он так ехал, не разбирая дороги.
Пока доставал из сумки консервы, варил вовсе не тот котелок. Голова напряженно работала, Коготь размышлял, что и на кой он вообще творит. По уму, так сдать мальчишку этим самым Хранителям, которые за ним едут, не тащить с собой куда-то больного, беря ответственность за чужую жизнь. Уж чего-чего, а ответственности он нахлебался вдосталь, и за свою шкуру, и за чужую. Но… Взгляд голубых глаз, ярких-ярких, заставлял молча делать дела, никуда не дергаясь. Как там в сказках Аэньи… «Голубые, как небо над вершинами гор весной»? И такие же остро-пронзительные, угу.
Стоило приглядеться, и пробирало по хребту дрожью, словно кто-то из мелких, пробравшись ночью в спальню, проводил по тепло-расслабленному телу мокрым и оттого холодным пером. Внимательный взгляд выхватывал уже не общую похожесть, а сплетение черт двух великих магов прошлого, словно сами Стихии взяли два лица и вылепили из них третье: пока еще не потерявшее мягкости, но уже и не совершенно детское. И все чудилась на растрескавшихся от ушедшего жара губах та самая полуулыбка, одновременно похожая на рысью усмешечку Аэньи, и на легкую, словно тень крыла бабочки, что так точно ухватил художник, нарисовавший Хранителя.
Он, воспитанный на легендах о собственном многопрадеде, том самом Вороне, что дал начало их роду, в детстве жадно, словно пересохшая земля, впитывал в себя слова о том, как впервые встретились на улице Фарата нищий сирота, раздумывавший, как бы половчее спереть с лотка булочника хоть один каравай или лепешку, и шедшие куда-то по своим, несомненно, важным делам Хранители. И понимал: пришло время платить долги.
Комментарий к Глава 2
Роллер - двухколесное транспортное средство на магическом или солярном двигателе. В первом случае нэх задействует для движения поршней собственную силу, во втором - работает гибридный двигатель внутреннего сгорания.