Делла-Уэлла (Странствие королевы)
Шрифт:
– Это не жилище, во всяком случае, в нашем понимании. Что, людей тут нет?
– У входа должна быть маленькая хибарка, - вполголоса отвечала мона Сэниа, - да вон она, за кустарником!
Крошечный домик выглядел поновее, чем все остальное, но все-таки производил впечатление нищенского жилья: некрашеные дощатые стены без окошек, квадратная дверца, в которую нельзя пройти, а только проползти.
– Сгодится, - сказал Юрг, направляясь к домику.
– Минут десять у нас еще есть в запасе?
Мона Сэниа оглянулась на хорошо видимую отсюда башню, омываемую поседевшими волнами дыма, - пожар, похоже, затухал.
– Сигнальный огонь еще горит, но они могут вернуться несколько раньше...
– Странно, что ни ты, ни кто-либо из вашей команды их так и не видел, пробормотал Юрг.
– С чего бы им, если они такие добренькие, прятаться?
– Традиции, - пожала плечами она.
– Послушай, Сэнни, а что, если мы наплюем на их традиции и приступим к действиям прямо сейчас, не теряя времени?
– Что делать?
– просто отозвалась она.
– Прежде всего убрать обитателей этого домика, очень, кстати, подходящего... Сумеешь перекинуть куда-нибудь подальше от пожарища?
Короткий кивок:
– Там только одна женщина. Что-то вроде жрицы.
– Тогда начинаем.
Юрг распахнул дверцу домика и, включив нашлемный фонарь, заглянул внутрь. Потом засунул туда руку и легко, как спящую кошку, выудил сжавшуюся в комочек старушонку с черной маской в кулачке. Не долго думая, мона Сэниа приняла на руки почти невесомое тело и резким толчком отбросила от себя.
Старушонка исчезла.
– Пусть их там будет две, чтоб не скучали, - пробормотала она, представляя себе изумление обитательницы Орешниковой Пустыни при появлении конкурирующей особы.
– Потом изымем. Что дальше?
– Дальше, как только я дам сигнал, переместишься на безопасное расстояние, но так, чтобы видеть меня. Когда я подниму обе руки, вернешься ко мне. Ни в коем случае ни во что не вмешиваться, потому что я в скафандре, а ты - без. Ну...
Он снял с правой руки перчатку, поднял лицевой щиток и крепко поцеловал жену.
– Что-то с левой не снимается, - буркнул он себе под нос и снова натянул перчатку.
– Так. Прячемся.
Едва они успели заползти под алый самшитоподобный куст, как столбик полосатого дыма на верхушке пирамидальной башни исчез. И тотчас же раздался тот характерный шорох-свист, который производят крылья очень крупной птицы, планирующей над самой землей. Холодная перчатка предостерегающе легла на запястье принцессы. Но она уже и сама видела: узкокрылые черно-бело-красные птицы, напоминающие своей раскраской крупных дятлов, проносились над самыми кустами и опускались на кольцевой насест, обвивая щербатые перильца гибкими, как змеиная шкурка, крылами. Хищно нацеленные в середину кольца лакированные клювы были закрыты, но какой-то ком шорохов и свистов почти видимо клубился в центре их шаткого обиталища.
Юрг скосил глаза и поймал взгляд жены, как бы спрашивая: "Убедилась?" Она прикрыла ресницы, что могло означать только одно: "Да. Действуй". Он слегка отодвинулся, тихонько, чтобы не зашуршать, поднял свое странное оружие и нацелил его на тех, кого на Тихри называли анделисами, а на Джаспере крэгами.
Прозвучал негромкий хлопок.
Тонкая, по способная удержать даже натиск бешеного жеребца сеть взметнулась над насестом и накрыла стаю. Хлопанье крыльев, клекот, отчаянные надсадные стоны - все это ничем не отличалось от звуков, сопровождающих переполох в курятнике. Сеть затягивалась все туже, сжимая бьющихся пленников в один перовой комок.
– Так, - произнес Юрг, выпрямляясь.
– Теперь ненадолго исчезни - я собираюсь перегружать их в домик. Не ровен час, кто-нибудь вырвется...
– Я буду на башне.
Он проследил, пока на верхней ступени вытянутой ввысь пирамиды, приобретшей графитовый оттенок, не появилась хорошо различимая фигурка жены, и опустил щиток шлема.
– Ну, сволочь пернатая, пора на парковку, - пробормотал он, подтаскивая сеть к Чернавкиному домику. Бросил ее на землю, нимало не заботясь о комфорте пленников, и отправился к одинокому дереву. Придирчиво осмотрев сучья, он покачал головой и взялся за поднавесный шест. Обломав его о колено, он выбрал подходящий обрубок и вернулся обратно. Слегка приоткрыв дверцу домика и придерживая ее ногой, он начал переправлять крэгов в импровизированную темницу. Захлопнув дверцу за последним из них, он подпер ее заготовленным колом и, не сдержавшись, поддал по дверце ногой и для полноты душевной посоветовал сидеть тихо и не звать на помощь. Как он и ожидал, идея была подхвачена, и из домика понесся согласованный отчаянный щебет.
– Юрг, с севера еще четверо!
– донесся до него точно посланный голос жены.
– Умница.
Свертывать и укладывать сеть было уже некогда, и он просто натянул ее над кольцевым насестом, подперев длинным концом жердины. На этот раз пернатые хозяева гнездилища не были так беспечны - неслышимая и незримая связь, которой обладали, по-видимому, крэги всех планет, донесла до них сигнал тревоги. Но, к счастью, на боготворящей их Тихри они даже не подозревали о том, что такое обыкновенная сеть. А тем более - постороннее существо в их обиталище.
Четверка бешено сопротивляющихся "дятлов" отправилась к своим сородичам.
– Еще пятеро со стороны рощи...
– Мерси.
Операция была повторена с неизменным успехом.
Здешние крэги были не то чтобы помельче, чем те, что обитали на Джаспере, но выглядели как-то легковеснее. Тем не менее становилось очевидным, что нужно искать запасное место для их заключения. Юрг был бы не против, если бы они передохли в полном составе, но он помнил слово, данное тихрианам.
– Юрг, постой!
– донесся до него тревожный и недоуменный возглас моны Сэниа.
– Мне передает Эрм...
Юрт замер - собственно говоря, он и так стоял в ожидании новых пленников, ничего не предпринимая против тех, что уже накопились в его импровизированном курятнике.
– Эрм передает... Он пересылает мне слова Кукушонка. Так... Так... Юрг, слушай: сейчас сюда прибудет Венценосный крэг. Вероятно, самый главный на Тихри. Он всегда прилетает к месту крупных катастроф, поэтому оказался как раз возле пожарища. Кажется, мы добились, Юрг...
Он поднял руки и похлопал над головой - мона Сэниа, чей лиловокаменный обруч делал ее зорче любого крэга, тотчас же оказалась подле него.