Дело беглой медсестры

Гарднер Эрл Стенли

— Я вызвал свидетеля, — вновь поднялся Мейсон. — Я хотел получить от него показания в пользу моей подзащитной. Свидетель отсутствует. Меня просят высказаться по поводу его предполагаемых показаний. У меня, как у защитника, нет альтернативы и я оглашаю свои предположения.

— Безосновательные, нелогичные, немотивированные, — заявил окружной прокурор со своего места.

— На мой взгляд, принципиально правильные, — спокойно продолжал Мейсон. — Я искренне верю, Ваша Честь, что под присягой Дарвин Керби показал бы нечто весьма похожее.

Судья Тэлфорд

задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Ситуация поразительная. Для меня — беспрецедентная. Обычно сторона, требующая отложить дело из-за отсутствия свидетеля, сотрудничает с этим свидетелем, считает его своим, а потому знакома с сутью его версии. Так что вторая сторона принимает пересказ этой версии, соответственно, адвокатом или обвинителем, за данность. В нашем случае мистеру Мейсону, как он сам утверждает, силой воспрепятствовали допросить свидетеля. И у адвоката есть основания, хотя и несколько расплывчатые, полагать или надеяться, что мистер Керби, будь он здесь, показал бы нечто в духе предложенной им истории… Правильно я вас понял, мистер Мейсон?

— Совершенно верно, Ваша Честь.

— Я призываю защитника предъявить хоть малейшее доказательство, подтверждающее его заявление, — бросил вызов Бергер.

— Как я понимаю, Ваша Честь, — Мейсон демонстративно обращался к судье, — обвинение не признает, что Дарвин Керби, окажись он под присягой, высказался бы приблизительно в том же смысле, что и я.

Судья Тэлфорд с трудом сдержал улыбку. Гамильтон Бергер вскочил с перекошенным от ярости лицом и заорал:

— Ни одну из этих абсурдных догадок я не признаю. Я глубоко убежден, что они являет собой отчаянную попытку защиты спасти…

Молоточек судьи Тэлфорда заставил Гамильтона Бергера умолкнуть.

— Хватит, мистер Бергер, — сказал судья. — Садитесь. Ваш отказ признать гипотетические показания Керби принят к сведению. А теперь, мистер Мейсон, постарайтесь аргументировать ваше толкование фактов.

— Хорошо, — согласился Мейсон. — Приглашаю на свидетельское место миссис Шарлотту Бумер.

Вскочил Гамильтон Бергер.

— Да будет известно Высокому Суду, — начал он, с трудом скрывая крайнее раздражение, — что защита вызвала в Суд повесткой достойную старую леди, парализованную несколько лет назад. У нее отнялась нижняя часть тела, она прикована к инвалидной коляске, она физически не может явиться в Суд. Мне неловко поднимать этот вопрос в данный момент, после имевшей здесь место полемики между защитником и мной, но я готов доказать Суду, что попытка адвоката привлечь к разбирательству больную женщину юридически несостоятельна и практически неосуществима. Это очередной рекламный трюк, поскольку миссис Бумер о деле ровно ничего не знает, и…

— Вы утверждаете, будто миссис Бумер не может явиться на разбирательство? — спросил судья.

— Да, Ваша Честь.

— Можете предъявить соответствующую справку?

— Здесь присутствует ее лечащий врач, готовый прояснить ситуацию.

— Кто он?

— Доктор Чарльз Эннис.

— Мы все дальше уходим от сути проблемы, — отметил

судья. — Это мне не правится. Не вижу, чтобы здесь с чьей-либо стороны проявлялось неуважение к Суду, но подобные упреки под сводами этого зала уже раздавались. Приглашаю на свидетельское место доктора Энниса. Я намерен допрашивать его сам, без помощи уважаемых господ обвинителя и защитника. Доктор Эннис, пройдите, пожалуйста, сюда.

Доктор Эннис, самоуверенный мужчина лет шестидесяти принес присягу.

— Вы наблюдаете за миссис Шарлоттой Бумер, доктор Эннис? — спросил судья.

— Да, Ваша Честь.

— В каком она сейчас состоянии?

— У нее паралич нижней половины организма. Она обречена на прозябание в четырех стенах своей комнаты. Под силу ей разве что короткие прогулки в инвалидной коляске, но, допустим, поездка в Суд на автомобиле категорически противопоказана.

— То есть вредна для здоровья?

— Вредна, особенно если учесть состояние ее нервной системы. Я не вправе обрекать больную на подобные потрясения.

Призадумавшись на секунду, судья повернулся к Мейсону:

— Быть может, воздерживаясь от неосторожных формулировок, вы поясните Суду, каких показаний ждете от миссис Бумер, с тем чтобы противная сторона имела возможность согласиться с приобщением ее информации к делу.

Мейсон поднялся.

— Учтите, мистер Мейсон, желательно, чтобы высказались вы сжато, точно и по существу, — заметил судья.

Мейсон склонил голову в знак согласия.

— Иначе говоря, расскажите нам, на какие показания по существу разбираемого дела вы рассчитываете.

Мейсон снова наклонил голову.

— Ну что ж, начинайте, — предложил судья и в нетерпении подался вперед.

— Я не рассчитывал ни на какие показания, — сказал Мейсон и сел.

Воцарилось драматическое молчание. Лицо судьи налилось кровью.

— Встаньте, мистер Мейсон! — гаркнул он.

Мейсон встал.

— Вы отправили повестку миссис Бумер?

— Да, Ваша Честь.

— Вызывая ее на Суд в качестве свидетеля защиты?

— Да, Ваша Честь.

— Вам известно, что миссис Бумер тяжело больна?

— Да, Ваша Честь.

— И вы понимали, что показания миссис Бумер не будут содействовать рассмотрению дела?

— Да, Ваша Честь.

— При сложившихся обстоятельствах, — рассвирепел судья Тэлфорд, — я усматриваю в поведении защитника явное посягательство на процессуальные нормы и неуважение к суду. Суд вынужден отреагировать соответствующим образом, приговорив защитника…

— Ваша Честь! — запротестовал Мейсон.

— Не прерывайте меня, мистер Мейсон. Суд приговаривает вас к штрафу в размере одной тысячи долларов и трехмесячному заключению в окружной тюрьме.

Гамильтон Бергер со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла, и с видом победителя, оглядел быстро заполняющих блокнотные страницы репортеров.

— Дадут ли мне возможность поставить под сомнение этот вердикт, Ваша Честь? — спросил Мейсон. — По-моему, даже приговоренный к смерти имеет право на последнее слово.