Дело было так
Шрифт:
Но такие жалкие отговорки не могли переубедить бабушку Тоню. А кроме того, ее оскорбило слово «мелочи». И уж совсем ей не понравилось, что брат все время называет ее «Тонечка». Если человек не способен быстро и с готовностью откликнуться на просьбу своей единственной сестры, он не имеет права называть ее всякими ласкательными именами.
Она уже собралась было наградить его званием «Он мне не брат», но решила все же предоставить ему последний шанс:
— Хорошо, ты только напиши Бен-Гуриону об этом «Альбоме», а уж он сам решит, мелочи это или не мелочи.
К большому облегчению дяди Моше и уж наверняка к большому
Подходящий случай представился мне в те дни, когда израильское телевидение работало над подготовкой документальной серии об истории сионизма под названием «Огненный столп». На определенном этапе, когда телевизионщики подошли к периоду второй и третьей алии и к истории заселения Изреельской долины, ко мне обратилась продюсер Наоми Капланская, которая искала и интервьюировала людей для этой серии, и спросила, не знаю ли я кого-нибудь из старожилов Нагалаля, кто сумел бы хорошо рассказать о тех временах.
Ни секунды не колеблясь и даже глазом не моргнув, я тотчас сказал ей:
— Моя бабушка!
— Твоя бабушка? А кто она? Что она делала?
— Работала. Доила, убирала, варила. Рассказывала мне истории и держала на своих плечах все хозяйство и всю семью.
— И она сможет рассказать об истории заселения Долины? Об идеологии того времени?
— Об этой истории есть достаточно версий, — сказал я. — Ну, так будет еще и ее версия. А что касается идеологии, то моя бабушка раскроет перед тобой такие идеологические глубины, которые ты себе вообще никогда не представляла.
Наоми сказала, что при всем уважении к моим явно необъективным рекомендациям она почему-то никогда не слышала о моей бабушке.
— Ее зовут бабушка Тоня, — сказал я, — Тоня Бен-Барак. Вот теперь ты уже услышала.
Она засмеялась, а потом сказала, что на следующей неделе едет в Долину на встречу со знаменитыми пионерами второй алии Меиром Яари и Яковом Хазаном, и, если останется время, она постарается заехать также к моей бабушке и присмотреться к ней.
Я поспешил известить бабушку, что увековечение уже в пути. К ней приедет госпожа Капланская из израильского телевидения, и она должна вести себя согласно следующим указаниям:
Ни словом не упоминать госпоже Капланской об «Альбоме второй алии».
Как можно больше рассказывать госпоже Капланской истории, которые начинаются словами: «Когда я была девушкой».
Ни в коем случае не жаловаться госпоже Капланской на то, что дедушка удирает ей из дома, а Менахем и Яир не отделили ей сметану и не сказали, что едут в Хайфу.
Не разговаривать с госпожой Капланской на «платформе» у задней двери, а пригласить ее в дом.
А кроме того,
Наоми Капланская вернулась после встречи с бабушкой совершенно очарованная, как когда-то Авигайль.
— Твоя бабушка — по-настоящему незаурядный человек, — сказала она. — Немножко мешигене, конечно, но такая своеобразная! А какие у нее интересные умозаключения! И какую селедку она сделала…
И вот так случилось, что в прославленной серии «Огненный столп», в ее волнующей части «Долина — это мечта», единственной, у кого взяли интервью в Нагалале, оказалась бабушка Тоня. Не те обязательные представители общественности, что обычно появляются в таких случаях, не проповедники, активисты или идеологи, не те, кто провозглашает, внедряет и указывает, а именно она, моя бабушка, наградившая меня теми своеобразными генами, благодаря которым я много лет спустя появился перед всеми людьми вышеупомянутого толка на торжестве открытия оружейного склада Хаганы с красным маникуром на ногах.
По ходу разговора Наоми Капланская спросила бабушку, в чем, по ее мнению, состоят различия между мошавом и кибуцем. И вместо того, чтобы читать гостье теоретический доклад о «коллективе» и «индивидууме», о «социализме» и о «религии труда» [65] , бабушка ответила на ее вопрос с самой естественной и логичной точки зрения — семейной.
— Мы пошли в мошав, потому что хотели жить сами по себе, на свободе, — объяснила эта неисправимая индивидуалистка и подкрепила свои слова неопровержимой статистикой: — Многие люди ушли потом из кибуца и перешли в мошав. Но никто не ушел из мошава в кибуц.
65
Религия труда — учение Аарона Гордона (1856–1922), идеолога и духовного руководителя халуцианского (пионерского) движения в сионизме, которое призывало евреев к самоотверженной работе на земле. Это должно было, по Гордону, привести к появлению «нового еврея» и возрождению еврейского государства.
А по поводу гремевших в ту пору страстных идеологических споров о преимуществах и недостатках этих двух форм коллективных поселений она сказала очень просто и убедительно: в мошаве ты знаешь, с кем обедаешь, потому что там ты обедаешь со своей семьей, к добру это или к худу. А в кибуцной столовой ты рискуешь иногда оказаться в компании людей, с которыми не то что кушать — даже сидеть рядом не хочется.
Но все это не важно. А что действительно важно, так это, что в «Огненном столпе» — как в телевизионной передаче, так и в вышедшей по ее следам книге — появилась также прекрасная фотография: бабушка Тоня рядом с дедушкой Ароном, молодая симпатичная пара, так и дышащая любовью и страстью. Она, со своим косами и молодой улыбкой, сидит на земле, а он, намного выше и красивее ее, сидит за ней, держит ее руку и почти прижался к ее спине. И оба они выглядят так, будто только и ждут, чтобы фотограф закончил наконец свое дело и ушел, и они смогли бы снова заняться своими любовными играми где-нибудь на сеновале, или в винограднике, или в кровати.