Дело о колокольчиках
Шрифт:
– Получить из Швейцарии улики, которые мы могли бы использовать в суде, будет не просто, - задумался прокурор.
– Значит ли это, что у нас связаны руки?
– Вовсе нет. Действовать можно как угодно. Подождать, пока Трентон принесет присягу на Библии, и забросать его вопросами при перекрестном допросе: мол, не останавливался ли он в гостинице, не умерла ли мадам Шарто совершенно неожиданно, не было ли ему известно, что Харви Ричмонд изучал причины ее смерти, когда узнал о внезапной кончине, и прочее.
–
– Вы имеете в виду репортеров?
– Я никого не имею в виду, - резко сказал Нортон Беркли.
– Но я не нахожу ничего конфиденциального в этом деле. Вы, кажется, говорили, что обнаружили улики при обыске квартиры Ричмонда?
– Совершенно верно. Копии телеграмм, которые он отправлял с теплохода, и ответ из Швейцарии, который пришел в день его гибели. Швейцарские власти завели уголовное дело.
Так вот, - прокурор многозначительно прищурил глаз, - на сегодняшний день я не вижу ничего, что было бы необходимо скрывать от общественности.
– Ну и отлично, - обрадовался шериф.
– Городские газеты просили меня сделать заявление и...
– Лучше предоставьте это мне, - поспешно прервал его прокурор.
– Нужно соблюсти кое-какие юридические формальности.
– Хорошо, как скажете. Есть еще один интересный факт, относящийся к отравлению. Когда Трентона обыскали на таможне, в кармане его халата обнаружили две пилюли с белым порошком.
– Черт бы их побрал! И где же они?
– Их изъял Харви Ричмонд. Точнее, таможенники передали их ему, и пилюли словно испарились. Мы их нигде не можем найти.
Беркли явно оживился:
– Поэтому Трентон его и убил. У Ричмонда было доказательство причастности Трентона к убийству в Швейцарии. Трентон убил его и забрал пилюли. Вызовите кого-нибудь из таможенной службы, чтобы он мог подтвердить, что в пилюлях содержался порошок, по цвету похожий на мышьяк.
– Цвета мышьяка?
– переспросил шериф.
– Но таможенники не вскрывали упаковку пилюль, не нюхали их, не пробовали на вкус, не...
– Цвета мышьяка, - настаивал Беркли.
– Но слишком много веществ могут быть такого же цвета. Мука, сода, сахарная пудра...
– Не важно, - возразил прокурор.
– Свяжитесь с таможней. Пусть их люди дадут свидетельские показания, что в пилюлях содержался порошок, напоминающий мышьяк.
– Хорошо, - согласился шериф Лендис.
– Я отдал распоряжение снять с Гентри обвинение в хранении героина. Он согласен с нами сотрудничать.
– Он все понимает?
– Разумеется. Но было бы неплохо потолковать с ним нам вдвоем.
Беркли вертел в руках карандаш.
– Лучше сначала проверить все предварительные данные, прежде чем такой свидетель даст показания окружному прокурору.
– Знаю, знаю, - зачастил Лендис.
– Знаю, что вы думаете. Но в этом деле мы не можем позволить себе неточности. Полагаю, наши соседи должны связаться со мной. Тогда мы могли бы вместе... ну, мы же ведем одно дело.
– Где он сейчас?
– Ждет в соседнем помещении, в кабинете одного из моих помощников.
– Ну хорошо, - согласился Беркли.
– Ведите его.
Глава 25
В комнату для свиданий маленькой окружной тюрьмы к доктору Герберту Диксону привели Роберта Трентона.
– Трентон, я хочу, чтобы ты мне доверял, - заговорил доктор.
Трентон кивнул.
– Я хочу услышать от тебя, что произошло. Я хочу, чтобы ты начал с самого начала и рассказал всю историю с того момента, как ты познакомился на теплоходе с Линдой Кэрролл, и до твоего ареста.
Роб Трентон на секунду задумался. Потом сказал:
– Извините, доктор, но мой адвокат не разрешает мне давать показания.
– Кто твой адвокат, Трентон?
– Стонтон Б. Ирвин.
– Ты ему доверяешь?
– Естественно.
– Ты давно с ним знаком?
– Нет.
– Откуда ты его знаешь?
– Мне его порекомендовал мой друг. То есть он привел его ко мне.
– Кто этот друг?
– Мертон Острандер.
– Ты веришь Острандеру?
– Не особенно.
– Тогда почему ты доверяешь адвокату, которого тебе навязал Острандер?
– Если оказываешься в такой передряге, нужен адвокат. Как нужен врач, если заболеешь или когда понадобится операция.
– А почему твой адвокат не хочет, чтобы ты давал показания?
– Ну, полагаю...
– Ты боишься, что тебя загонят в угол, уличат во лжи?
– Нет, конечно.
– Тогда почему ты не хочешь ни с кем говорить?
– Мне кажется, он хочет, чтобы мои показания всех удивили в суде.
– Смотри, как бы тебе самому не удивиться.
Роб промолчал.
– Вот что я тебе скажу, - продолжал доктор Диксон.
– В твоем случае очень много странного. Некоторые факты весьма противоречивы. Я хочу, чтобы ты все мне рассказал. Ты должен вспомнить все обстоятельства, даже те, что могут показаться тебе совершенно незначительными.
– Зачем?
– Потому что может случиться так, что в какой-то мелочи, абсолютно неважной и не относящейся к делу, на твой взгляд, скрыта разгадка.
– Когда нанимаешь адвоката, надо следовать его советам.
– Не всегда. Ты боишься откровенничать со мной?
Боишься выдать себя?
– Нет, конечно.
– Тогда почему не расскажешь мне всей правды?
– Я уже объяснил вам.
– Я обещаю сохранить в секрете твою информацию.
Я всего лишь врач, если помнишь.